Бари Алибасов вспомнил советское прошлое: «Вино путешествовал по кошарам, пришел в грязнейшей рубашка»

Фoтo: прeсс-службa aртистa

Вoсстaнoвлeннoe из пeпeлищa житeльствa в нaстoящee врeмя укрaсилo, кaжeтся, oблoжки и рaзвoрoты всex внутри журнaлa. Нo личнo мнe в этиx xoрoмax нрaвится тo, чтo срaзу жe, с пoрoгa, в кoридoрe, вaс удoвлeтвoряeт, кaк и знaчoк, зaтeйливaя устaнoвкa с ликoм Нaшeгo Тoлькo — Aллы Пугaчeвoй. Ни у кoгo бoльшe тaкoгo нeт! Дaжe eсли любят-любят, нo из-зa рeвнивoгo чeрвякa в душoнкe, пoтoму чтo удaвятся, нo нe пoвeсят, – вoт тaк oткрытo, чeстнo, с пиeтeтoм, нa вxoдe! A в Бaри всe в тoм, чтo чeлoвeк бeскoнeчнo пoгoды и aбсoлютнo рaскoмлeксoвaннoгo сoзнaния. Кaрaбaс-БaрИбaс oтeчeствeннoгo шoу-бизнeсa, глaвный «нa-нaeц» стрaны, oтмeтил нa дняx 70-лeтиe.

Нeдaвнo в крeмлeвскoм гaрдeрoбe в Бaри нaпaли экспрeссивнaя дaмa: «Бaри Кaримoвич, я eщe пoмню, кaк нa кoнцeртe «Интeгрaлa» в 1973 гoду. гoдa, мы тaк oтрывaлись!». «Тeпeрь я, кoнeчнo, нe живу «Интeгрaлoм», — рeфлeксируeт г-н Aлибaсoв, — у мeня eсть ряд прoблeм: oт «Нoй», с выxoдoм нoвoгo aльбoмa, с сaйтoм. Нo oн oткрыл мнe пoмню «Интeгрaл», пoлeзть в aрxивы. Этa aтoмнaя бoмбa эмoций, кoтoрыe этa жeнщинa сoxрaнилa в сeбe!».

A истoрия былa дeйствитeльнo знaтнaя. Нa сaмoм дeлe пeрвый в СССР рoк-группa, зaкoннo и успeшнo гaстрoлирoвaвшaя пo всeй стрaнe, в тo врeмя, кoгдa oфициaльнaя мифoлoгия «гoнимoгo русский рoк» с eгo «институциoнaльнoй» идoлaми eщe тoлькo зaрoждaлaсь.

Из «Интeгрaлa» вышлa цeлaя плeядa извeстныx музыкaнтoв и дaжe рeжиссeрoв, нaслeдившиx в рaзныx мeстax: oт музыкaнтoв группы «Мaшинa врeмeни», «Кукурузa», «Элeктрoклуб», «Фoрум» дo Жeни Бeлoусoвa, Игoря Сaндлeрa, Сeргeя Чeлoбaнoвa, Юрия Лoзы, нe гoвoря ужe o «вeликoм кoмбинaтoрe» Aндрee Рaзинe. «Я бы нe oкaзaлся, нe будь иx, — с блaгoдaрными блaгoрoдствoм, — гoвoрит имeнинник, — Всe уxoды были бoлeзнeнныe, нo мeня рaдуeт, чтo oни нaшли, кaк музыкaнты в сoвeршeннo нeсoприкaсaeмыx жaнрax».

Бaри в oдин дeнь прaзднуeт юбилeй сo свoим бывшим пoдoпeчным Влaдимирoм Лeвкиным. «Нa-нa-пупсу» 90-x гoдoв, в свoю oчeрeдь, ужe 50! Oфoнaрeть! Oни дaжe xoтeли вмeстe oтпрaзднoвaть, нo нe были в сoстoянии объединить графики.

Но, было бы звезд и комбинаторов ни взрастил в недрах своих творческих профлаборатории Бари Алибасов почти 30-летний творческий путь, он сам – еще тот изощренный комбинатор в истории поп-музыки и шоу-бизнеса. При этом тщательно запомнить фамилии, имена, обстоятельства, которые, казалось, давным-давно, чтобы стереться из памяти за давностью лет, времени и даже времени. Вот тебе и 70-лет!

Вместо топтания на «Да-Нет», он предложил: «Лучше говорить не о происхождении, как и о смысле. Потому что, не понимая смысла, не может вообще что-то понять, в том числе и почему и где сама «На-На»…

«Икона» Аллы Пугачевой в квартире Алибасова.

Мандаринку – идиотскую песню

— Бари, ни физически, ни поведенчески ты, конечно, и близко не выглядит, как 70-летний старик…

— И вот теперь Миша Егонин в группе» На-На», он 22 года. В разговоре с ним, я чувствую себя моложе, чем он — остроте восприятия уникальности оценки окружающих событий. Они уже все знают! Понимаешь, в чем проблема-возраст! Это вечное: не надо меня учить! Люди сами себя, как это и старых. А я всегда удивляюсь – каждый день, в каждой новости, каждом открытии. Проблема, таким образом, в восприятии, а не в количестве прожитых лет.

— Ты был другим в свои 22 года, не считал, что все уже знаете?

— Нет. Я всегда пытался подойти к людям, которые меня могут чему-то научиться. Я всегда удивлялся тому, что они знают и что у них есть. Кто-то собирал доски, магнитофонные записи, кто-то ремонтировал велосипеды, кто-то гонял голубей, эти голуби вернулись домой, что меня просто удивило. Кто-то играл в лапту или в городки, так что падение на цель при каждом вбросе. Все это было открытием! И сегодня я открываю почти каждый день для себя что-то новое.

— Трудно представить, что новый матерейший от матери может открыть…

— Вот, например. Мы сейчас очень много работаем с Под Гуцериевым (поэтом-песенником, — прим. автора), всю программу мы делаем…

— Ну, песни Михаила Сафарбековича стали открытием даже для Аллы Пугачевой…

— Ты можешь сколько угодно ерничать, и я был поражен, что, оказывается, еще такие же люди, как я. Мы разговаривали, положили доски, что-то слушали, играли на инструменте… Просто есть такие люди, которые просыпаются каждый день с жаждой открытия, а не ворчанием: как все надоело, все это уже было, и гори он синим пламенем. Таких людей никогда не может быть названо старым.

— А откуда, на ваш взгляд, это всезнайство молодых? Интернет?

— Я задал этот вопрос, а ты теперь на запрос ответ. Было информационное пространство, в мою молодость? «Слава КПСС» — на каждой крыше и стене, заборе. Вот и все сведения. Да еще восклицательный знак в конце. И ни одного слова больше! А теперь наваливается так много, что даже сам мастер не может.

— В далекие 60-е, «Слава КПСС», однако, потеснила другие необычные буквы на некоторых заборе — афиши «Биг-бит-ансамбль «Интеграл», и «Слава», кажется, поперхнулся…

— «Интеграл» является открытием для тех, кто видел уже результат долгого и скрытый от посторонних глаз эволюции. А для меня открытие началось гораздо раньше, когда на станции Чарская Семипалатинской области Типа ССР, где я родился и вырос, мама сшила мне первый раз зеленую тюбетейку, расшитую белым бисером, и я в этом колпаке, пел одну идиотскую песню, в детском саду на елку. Меня поставили на стульчик, и, стоя на этот стул, я вдруг увидел то, что никогда не видел, стоя на дне. Поймите! Совершенно другой взгляд на обзор! Я видел на вершине куча маленьких детей. И еще получил мандаринку, мой первый гонорар… С тех пор понеслось: я уже поставил стол, на стол, еще стулья, и сделал шоу. Стоя почти под потолком, выкручивал лампочку и засовывал патрон, нож, но нож был у меня во рту. Из горла, конечно, сыпались искры, потому что коротило. Влияние на детей это производило убийство.

— Фаер-шоу Rammstein нервно курит…

— Вот эта тюбетейка, шоу с лампочкой, который я придумал и начал показывать, костюмированные представления, которые я устраивал во дворе – это и был мой взрывом, мой старт, который все и заранее позже. Мать меня постоянно критикует отца.в самом деле, если, потому что испортил, то одно платье, то другое, – перешивал их на любой тюрбаны, маски и детский переодевания…

— Предрасположенность к профессии, значит, генетическая…

— Я думаю, это так. Как и в те дни стал уже появляться много необычного, в том числе и в музыке. Мы купили радиоприемник «Урал 57», растянули на крыше большая антенна на два столба, и услышал вдруг «Голос Америки», и там он говорил о какой-то «the beatles» и о каком-то «Элвис Пресли»… С югов – из Сухуми, из Крыма – стали приносить в это время внутренние панели «ребрах» — на рентгеновских снимках, умельцы нарезали звуковые дорожки с музыкой, объяснить, для тех, кто не знает, и с трудом могу это себе представить…

Были записи, которые ни в «эстрадных концертов советской песни» или на тв не звучало. Mama Yo Quiero, Tumbalele – целая эпоха такой музыки, смесь бразильской самбы, твист, рок-н-ролла. Ничего подобного раньше мы не слышали! Потом появилась опубликован на некоторые невероятным образом, государственная фирма «Мелодия» панель «Твист на мосту» с двумя песенками. Это был первый официально выпущенный в СССР-твист! Но в школе этот альбом нельзя поставить на вечерах отдыха. Искал учитель, ответственный за порядок, и все отключали, выбранный, даже разрушить. У меня так два или три тарелки разбили. А что им еще то достать надо было, например. платить в два-три раза дороже. В конце концов, в магазине просто так купить было невозможно…

Первая афиша. 1966

«Подрывная эстетика». Запрещенная КГБ афиша в 1982 году,

Тошнотворные «Обратная Связь»

— Я жду, когда вы о Пресли уже сказать – как он тебя потряс, и ты бросился, создать бит-группу…

— Элвис Пресли меня разочаровал. Это страшнейшая нудятина.

— Вот и привет!

— Тягомотная жвачка по сравнению с бразильским-то карнавальной музыки. И он еще так пел юродивый академическим голосом. У Кобзона даже больше джаз и рок голос, чем Элвис Пресли… Единственное, что там завораживало, ритм.

Но в первом моем школьном ансамбле мы играли музыку, которая мне необыкновенно нравится, лучше, чем любой рок-н-ролл – кубинской музыки. Это было разрешено, потому что это и кубинской революции, Фидель, Остров свободы, Куба – да, янки – нет! Весь текущий grand funk – детский лепет на фоне выражение кубинской музыки.

У меня даже маракасы, я украл пионерские барабаны, в школе, и сделал из них реальную барабанную установку. Инструменты, потому что тогда не было… И это, таким образом, кубинской музыки, в первый раз мы пошли на экскурсию с нашим школьным ансамблем: Мишка Арапов – фортепиано и баян, Валера Белов — труба, Вова Яковлев – кларнет, и я на месте. Называли мы это «джаз-ансамбль», а на самом деле были диксилендом.

Я резал на куски, партийно-комсомольские плакаты «Наш урожай» и продавал такие билеты, за то, что меня, наконец, призвал к порядку. Мы на неделю уходили из школы с поездки, и никто не знал, в том числе и родителей, где мы находимся.

Кроме строгих выговоров меня постоянно исключали из школы за «самовольный отъезд художественной самодеятельности» – это на три дня, то на неделю. Совсем что-то выбросить не могу – по советским законам, среднее образование обязательно… Ну, когда мы с Мишкой Араповым ехал в Усть-Каменогорск и поступил в строительный институт, вполне логично, что через месяц мы прибыли на работу в Дворец культуры металлургов рабочим сцены.

Директор Леонид Петрович Котовский, очевидно, чувствовал себя, как любой взрослый, что перед ним талантливые дети, и в один прекрасный день, дал нам ключ от подвала. Это 1965 год. Спустились в подвал и обомлели: он весь был завален фантастическими музыкальными инструментами. Было даже Ionika, та самая легендарная (клавившный синтезатор – прим. автора), которая в СССР практически не было. Единственное Ionika был ансамбль «Дружба», где пела Эдита Пьеха. И эта Ionika валялась у них в подвале!

— Прямо пещера Алладина!

— Получается, свинцово-цинковый комбинат, в котором этот ДК, непосредственно торгуются с DDR, они что-то там обмениваются, и не только заводские техники, но и музыкальными инструментами и ударные установки им принес, и гитары, и всего этого в этом подвале был завались. Все это искрилось, золотилось. В конце концов купить то не может ничего, все нужно было доставать. Ну, мы были ошарашены. И мы сразу начали зарабатывать уже музыкой.

Меня оформили руководитель джаз-квинтет, который я назвал «Интеграл». Оттуда, собственно, и началась профессиональная музыкальная и сценическая карьера. Начал работать в городе, а сразу в нескольких местах, и везде получили зарплату. Играл в ресторанах, на танцах, в парке, и в конечном итоге все это привело к какой-то безумно в это время деньги. Их было так много, что нам казалось: даже и не Рокфеллер мечтал, вероятно, в возрасте таких деньгах.

— История музыкальной Золушки!..

— Да, я абсолютный любитель, самоучка, художественная самодеятельность, если хочешь. Но в «Интеграле» уже работали профессиональные музыканты, которые закончили музыкальную школу. Кроме игры в любимых роликах я всегда был еще и организатор процесса, так сказать, идеолог – дал направление. Во-первых он влюблен в джаз, он на уровне, конечно, был намного выше, рок-н-ролла.

— Тем более, что Пресли ты уже забраковал. А «Beatles»?

— И «Битлз» меня никогда не привлекал, инфантильная тошнотворная музыка. Для меня они, конечно, Литтл Ричард, Джеймс Браун, Джерри Ли Льюис. Это были музыканты, которые вываливали мощный поток энергии, а «Битлз» — одни сопли да слюни. Даже когда рок-н-роллы их играл, это было невыносимо.

Я думаю: ну, как, «Польку-бабочку» сделать из любой песни этого слащавыми голосами, а также хор, так же, как и в художественной самодеятельности усть-каменогорского дворца культуры! Я не испытывают их все до альбома Yellow Submarine (1969), когда они действительно начались поиски каких-то интересное звукового пространства. А затем, значительно более привлекательным для меня был совершенно сумасшедший Blue Jeans, адепты так называемого «британского вторжения»… В общем, уже через шесть месяцев на наших рекламных щитах термин «джаз-квинтет» я заменил на «большой маленький ансамбль». Мы стали первой профессиональной рок-н-ролльной группы, которая работала для сдачи в аренду. Я заработал 250 до 300 рублей в месяц, при том, что инженер получал 120, а директор завода 250-280 рублей. Летом, когда был чес в танце, и по 300-400 у меня идет!

Звезды танцплощадок, Усть-Каменогорска. Группа «Интеграл», 1965

Амбрэ на «Маленьком плоту»

— Между тем в Москве и санкт. петербурге, зарождалась первая волна этого оригинального российского рок – «Соколы», «Скифы», «Славяне», «Скоморохи», назревало, таких, как революции, скорое пришествие «Машина времени», и никто не знал о «биг-бит-ансамбль» из Усть-Каменогорска…

— Первый настоящий рок-группа, официально работает, гастролирующая, появилась, на минуточку, в Ленинграде и назывался «Поющие гитары». Это был рок, потому что там было три гитары, сегодня гитарный звук, и пели уже очень советски – голосовые программы внутренней ритмике… Хотя официально они назывались ВИА – вокально-инструментальный ансамбль. А мы были единственные, кто умудрялся уже в те годы выпускать афиши, как «Большой маленький ансамбль». А то, что ты назвал… Они могут где угодно по дворам начать, кончать – эти соколы-шмоколы-фигоколы… Кто и что они там играли, никто не видел, никто не знал, передать это невозможно.

— Ой, а теперь Челябинск прибьет.

— У меня, по крайней мере, записи остались – 1966., 67-й год и др. Потому что я по своей опасности, и всегда все писал, что попытается проникнуть на нос музыкантов, когда они начали ерепениться… А теперь это – документальные, исторические свидетельства, если кто-то хочет обсудить, кто, где, когда был первый и последний, в середине…

— Но они, тем не менее, они сделали уже оригинальную музыку, и вы просто паразитировали на английский каверах на своих танцульках… Кстати, как вы их разрешили петь?

— Ничего подобного! Мы создали и свой репертуар. Постепенно. А на английском языке, которые бы нам запретить петь? В этом и заключается прелесть и уникальность нашего положения, – мы были коллективом, который работал по контракту на мероприятих, на танце, а не состояла на скорости филармонии.

Не будет, вероятно, Бари Алибасова и «Интеграла», если не уникальность ситуации, в которую я тогда получил. Мы, люди, на уши поставил, усть-каменогорцы до сих пор помню эти танцы. У нас было много больше вольницы. За каждый наш шаг не смотрел худсоветы, они на танцы не пошел. В то время «Интеграл» не интегрировался уже в формальную структуру той же филармонии – первый в Усть-Каменогорске, а затем в Лондоне, где бы мы не пошли, потому что нас начали выживать из города, секретарь обкома по идеологии Сорокин. Игровая площадка танцы, где мы играли, было напротив его окна, а он сказал, что не успокоится, пока не выгонит нас из города. Но, если он нас не выжил, то, вероятно, и с вами бы я сейчас сказал. Так что – спасибо секретарю по идеологии…

Тем не менее, мы всегда находили способы обойти идеологические, бюрократические и цензурные рогатки. Когда закончилась наша эпопея в Усть-Каменогорске, мы уже были аттестованы Министерством культуры, как исполнители-инструменталисты второй категории.

— В нагрузку при переезде вам получил еще и Юрий Лоза?

— Он работал в восточно-казахстанской филармонии в агитбригаде, которая пошла на кошарам – пастушьим стоянкам, где живут по четыре-пять человек с детьми, женщинами. Выгонят этих баранов где-то и смотрит на них. Гейдельберга их слишком много, это и Лоза, работал аккомпаниатором от клоуна Юрки Павлова и его жена, которая ходила по проволоке. Так они и пошли втроем на этих кошарам восточно-казахстанской области.

А наш клавишник толя Филипьев не мог пойти с нами в Саратов, потому что заканчивал институт иностранных языков. Необходимо найти замену, и заместитель директора филармонии Валерка Яшков говорит: слушай, у нас один гитарист висит на кошарам, может ты заберешь его, как хороший парень, поет, играет на гитаре себе, в то время как они проходят через провода. И вот, пришел Лоза в рубашке, в которой он отфигачил два месяца на кошарам, не раздеваясь. Это было что-то ужасное.

— Попахивало, что ли?

— Еще как! Но меня потрясли «траурные» рукава и воротник. Черные-пречерные! Хотя рубашка была когда-то салатового цвета. Он пришел прослушаться, значит. Я ему говорю: «не Может быть, ты помоешься вы идете?». «Да, хорошо, спасибо, не волнуйся, — Говорит он, — Я как-то»… Ну, и пел он одну песню чудацкую. Тогда эта песня оказалась «Плот».

— Мегахит, тем не менее!

— Он меня еще дрочит на то, что я взял эту песню в репертуар. Я ему говорю: «Интеграл» — это рок-группа, которая «Плот»? Мы же не песня о любви! Называли «джаз-квинтетом» всего за семь месяцев, а с 1966 года уже мало-группой, убрали контрабас… В конце концов Лоза работал в «Интеграле» 5 лет, за которые мы проехали всю страну — от Владивостока до Бреста, от Мурманска до Ашхабада. И в то время это была единственная профессиональная рок-группа, гастролирующая по стране.

«Интеграл», рубеж 1970-80-h.

Хитрее Шуфутинского

— Как вам удается протаскивать эту подрывную надпись «биг-бит «ансамбль» на своих щитах?

— Показываешь на утверждение один вид, который они подписывают, а в печати относишь другие.

— Ужасно, подлог и преступление!

— Конечно, преступление. Так что меня бесконечно и вытащил. Вы можете посадить их раз пять-семь. Каждый раз, когда это всплывало, были жесткие, следствие. В качестве афиш, то в Советском Союзе не было, никто не знал, что это «немного»? То же самое и с программами, которые мы официально аттестовывали. Это было мучение придумать две разные песни с одним названием: один – простенькую, патриотическо-советский, что ее одобрила комиссия, а другую – настоящую рок-н-ролльную и делать ее уже на концерте под утвержденным названием.

Вы можете быть суперпрофессионалом, но, если репертуар не соответствует курсу партии, означает, тебя – вниз. Ты можешь соответствовать курсу партии, но не профессиональный музыкант – тоже «досвидания». То нужно было, чтобы и суперпрофессиональным музыкант и поставить идеологические линии этой Славы КПСС. Не все сохраняет. Вблизи «Москонцерта» расформировывали как-то. «Веселые ребята» несколько лет сидели в репетиционном периоде, потому что они не могли пройти аттестацию в начале 70-h. «Лейся, Песня» расформировали, в нем Шуфутинский был. Тогда он отправился в Америку…

Ни одна комиссия не рок-н-ролл в жизни не приняла бы, как и наш визуальный ряд, который у нас всегда был не менее мощным, чем музыка. Что, кстати, также не был в это время, ни у одной группы в СССР. Много поздее, правда, 1982, наша афиша даже запрещен КГБ – там не было подрывных надписи, там была только «идеология выглядит», как нам оъяснили, подрывная эстетика. Разрушаете, скажем, образ советского человека, и это не должно быть так. И опечатаны камера со всеми выпуск. А у нас все было в этом стиле. И как ты это сдашь худсовету? Так волосы, взял за воротник, все прилизывали, подбривали, одевали куртки приличный, так же и вышел (комиссии), пели песни о войне, о победе, о социализме, о мире во всем мире. А потом под этими же именами, разрывая номера уже совсем другие песни.

— А, если бы эта комиссия вдруг завалилась на настоящий концерт?

— А так и было! Но все было отработано. Концерт всегда открывал я вступительную речь. Пока он говорил, прочесывал взглядом зал. Вижу, сидит чувак, лезет в карман, достает паспорт и начинает писать. Ни диктофоны, ни магнитофонов, ни смартфонов, ничего с тех пор не было. На листочках и в блокнотиках все слюнявили. Как-то мы их вычисляли и сразу же смещается – начинались песни о войне и светлое будущее. У нас всегда было две программы!

— А несчастный зритель, значит, оказался страшно разочарован?

— Ну, что, получил иногда. Но это крайне редко. Везде в филармониях были свои люди, заранее знали, кто, когда придет, — предупредила. В Лондоне нам очень понравилось, что важно. Здесь я как-то даже нашел в интернете воспоминания на первого заместителя начальника департамента культуры саратовской области, который говорил о том, как они говорят, «защищенный Алибасова».

— А это не так?

— Конечно, не так! Директор Саратовской филармонии Александр Николаевич Скорлупкин пришел к начальнику культуры, и тот ему сказал: «Или ты уволишь Алибасова, или положить партийный билет». Скорлупкин достает партийный билет и кладет его на стол. Потому, что мы были еднинственным в штате филармонии гастролирующим персонал, приносившим большую прибыль. И этот лидер перебздел, что у него в офисе своих подчиненных швыряются партия билетов. Вот так они «защищены» «Интеграл». Меня пытались несколько раз посадить. Один раз даже три дня сидел в тюрьме, в Лондоне, когда на меня ОБХСС натравили.

— Что вас это так пойдет, как всегда на краю пропасти?

— Хороший вопрос. Это ведь только с годами начинаешь любить «Барыню» или «Польку», вы понимаете, что это и какой-то там корни, национальные, и там также может быть что-то интересное. А когда ты молод, у тебя совершенно другая музыка в голове, на другой бьется сердце, с другой скоростью течет кровь. И я хочу играть эту музыку, которую вы любите. И для меня всегда было важно делать то, что никто не сделал.

Потому что я никогда особенно не любил рок-н-ролл в чистом его виде. Мой взгляд и вкус соответсвует тем не менее психоделическая музыка. На меня оказали влияние Шенберг, Пендерецкий… Ну там много психоделики на «Ик», показывает, не только в музыкальном ряде, в этих длинных интродукциях и соло, которыми мы разбавляли забойные рок-н-роллы, но и визуально. Так как костюмы, так много света, стробоскопы, чего не было ни одного гастролирующего то коллектива. Наше обородувание и реквизит возили два 25-тонных прицепов, 42 человека в штате! И для филармонии это окупалось в сто раз. Это было неслыхано то! Другие, ехал на свои концерты на автобусе «Кубани», где влезало все их барахлишко, и шли один час до концерта.

Весь ваш хваленый русский рок – переигранный западный рок-н-ролл, только с русскими словами… крупных играть рок-н-ролл в России – это смешно. Все всегда должно быть на этот американец. Другой накопитель. От нашего, когда он берет гитару, сразу песня о любви, получает от рок-н-ролла, как бы он ни играл на этой гитаре. Потому что мы мыслим на сильную долю, это свойство российской национальной музыкальной традиции. А в рок-н-ролле все идет на вторую часть, а они всю музыку так воспринимают. Вот и весь сказ. Другая культура.

Шокирующие «визуализация» была излюбленным коньком Алибасова и в то время, «Интеграла», и в то время, «На-На»

Не Бог, но с именем…

— Ты здесь сочишься сарказм, но мы этих рокеров, но и социальный контекст, даже и политический протест в текстах, чего не было в «Интеграле».

— Что, словами, у них был этот протест. А у нас все это работает в музыке. Мы нарушать существующие нормы и правила, в замешательстве, все стереотипы, которые существовали в голове советского человека: внешний вид, стиль поведения, пластикой тела, лица, свет, атмосфера. Это был другой системы мировосприятия, и дело вовсе не в словах. Даже голые люди у нас бегать по сцене.

— Ужас! Как небо не рухнуло на Славу твоего КПСС?

— Теперь голыми бабами да мужиками даже Большой театр не испугаешь. А тогда это было за гранью допустимого. Все это создало особую среду… И мы сделали пять концертов в день! Представляешь, я выхожу на сцену, на первый концерт в 9 утра! Приехать, установить устройства, для изменения, загримироваться, нужно вставать в 6 утра! А предыдущий концерт закончился в полночь. Выходишь и говоришь: «Добрый вечер! Ой, доброе утро!»…

— А, что люди приходят в 9 утра?

— Я бы хотел сейчас, чтобы найти по крайней мере один из тех зрителей. Но комнатой для встреч! И я думал: ну, кто эти люди? И в конце концов, слишком нафуфыренные сидели разодетые. В те годы, когда опять же не было Интернета, музыкальных телеканлов, видео-шмидео, достаточно повесить афишу с надписью. «большой маленький ансамбль», и аншлаг гарантирован!

— В Советском Союзе люди были в 9 утра, как правило, уже работали-учились, строили коммунизм? А не работать, были арестованы…

— Фиг его знает, как они там оказались, не знаю. Но филармония была очень счастлива, они на нас заработали гигантские деньги.

— Откуда ты черпал все эти фишки «атмосферной психоделики» в информационном вакууме «железный занавес»?

— Это фантазии. Мне всегда казалось, что музыка, свет и пластика – это уникальная среда, а ощущение пространства, в нем, кроме музыки, должно быть еще и движение. На этом восприятии построена вся моя музыкальная и сценическая концепция. Поразительно, что «Интегральные» никогда не писал хитов, у нас их просто не было, и при этом почти 20 лет концертной деятельности по всей стране с битковых местах! Кроме того, для создания этой среды мы вложили много своих средств. Техника, оборудование, много купил за свои деньги, искали, доставали. У нас была самая большая live bet – 20 евро за концерт, и я в добровольно-принудительном порядке собирали по 50 копеек на оборудование. Лоза до сих пор воняет из-за этих 50 копеек 20 рублей – допустим, я оббирал музыкантов… Мы 80 светильники возили с собой, что для нас сделали на заводе, отец нашего музыканта Игоря Сандлера.

— Со своей страстью к психоделике ты должен был, наверное, писать от восторга, когда в 1989 году. году в СССР впервые приехал Pink Floyd?

— Мероприятия! Я ушел с концерта!

— Перестань!

— Клянусь! Как только свинья надутая летел над собой, так я и пошел. Ну, это было невозможно смотреть… Ой, шарик надувной, полетел! Что, э-э!

— Теперь мы должны по-другому сказать: «Тьфу на тебя, Pink Floyd!»… Кстати, а как ты от Бориса превратился в Бари? На первых плакатах, я смотрю, пишет – Борис Алибасов. Для фирмашности?

— Нет, только в Советском же Союзе не было национальностей, был советский человек. И хотя все документы на меня даже в школе были оформлены, как на Бориса, родители позвали меня с детства Бари. Это арабское имя, распространенное у мусульман, так же, как у русских – греческие имена: Александр, Константин, Кирилл и т. д. Это одно из 99 имен Бога, и это переводится как Творец.

— Родители как в воду глядели!

— Но это было запутанным для обычного советского уха. И даже в армии я служил до сих пор, как Борис. А когда он вернулся, 1972., и продолжал «Интеграл», вдруг почувствовал: а почему я должен быть таким, как все? У меня есть родители, они дали мне имя. Почему она должна стыдиться? Это целая история, я пошел и поменял паспорт на основе свидетельства о рождении. Но на рекламных щитах еще долго писал «Бориса», не было разрешено мое имя, им это казалось слишком много, как вы, сша, подрывным, имитация Запада! Но я счастливый человек, – в том смысле, что меня всегда окружали благодетели, которые мне очень хорошо относились. Так что и эта проблема была также в состоянии решить, через некоторое время.

Посмотрите видео на тему:
«Фрагмент». 1967 год.»

01:20

История «Интеграла» связана с преодоление препятствий, ограничений. Но, когда в 90-х, запреты рухнули, ты не стал наслаждаться обретенной вольницей с «Интегралом», а закрытие группы, создал коммерческий бойз-бэнд «На-На». На радость, я должен сказать, что все музыкальные критики…

— Это просто эволюция музыки, и в мире. Во-первых, то, что мы двадцать лет были единственный и уникальный, он начал вдруг делать все. В каждой филармонии появился свой «интеграл» — как-раз на волне вольницы. Во-вторых, само развитие музыки также диктует изменение формы и содержания. На рубеже 70-80-х годов появился диско, и все, отличная музыка 60-х сдохла. Изменился менталитет поколения. Были уже другие уши, они по-другому воспринимают звук, что их не нужно ни кричать, ни революции, ни психоделика, ни ремонт помещения, ни эти, экспериментальные звуки, которые несут тебя неизвестно куда. Им нужен был звуковой комфорт, в этом был их новые звуковые пространства. И еще один важный мотив – доказать и проучить своих бывших выкормышей Пудовкина, Разина, Шишинина.

Тот же Разин у меня, в конце концов, в пост отнеси-принеси-подай. Накрывал столы в отелях после концертов, потому что мы приехали, устали… Конечно, они нахватились в этой отлаженной машины, где все в секунду, что есть во вселенной. Узнал я четко управлять процессом, шел за мной, все это записал. А потом решили, что сами с усами и побежали создавать свои «ласковый май», что «комбинации». Создание «На-На», я хотел показать, что они – фуфло, а такие же деньги, как и они, можно заработать реальные деньги, качество музыки и высокий профессионализм.

— Но теперь уже и «На-На» стала эпоха, 90-е, ей десять лет. Но ты все еще носишься с ними, как с писаной торбой, добавляешь на старение «boys-бендерам» молоденьких солистов… Это уже старческое, ностальгический, да? Жаль, с любимым барахлишком часть?

— Нет. Теперь только возвращает музыка «Интеграла». И «На-На» покорить эту новую для себя форму клубной музыки. Традиционная форма шансона «припев-куплет» уже исчерпал себя. А «клубняк» дает нам возможность вернуться к «Интегралу», но с другими звуками, с другой драйвом. Мы это сейчас и делаем. Та же психоделика! И по форме и по содержанию: тип накидались и в клуб, а там все прет, вспыхивает, угасает, появляется. Только тогда, в 60-70-е эта волна была подпольная, а теперь это хак.

— Как-то мне неловко даже и заикнуться в контексте этой психоделической алилуйи про нового автора вашего шлягеров – поэта-песенника Михаила Гуцериева… также не удалось избежать этой участи? «Зинаида», и я смотрю, здесь закрутилась мести. Это и есть – ваша современная психоделика?

— Деньги-это только маяк. На дороге могут произойти в любое бури, и маяк дает направление. Но когда я впервые встретился с Гуцериевым, мы проговорили два часа, он читал мне стихи, и я был поражен, насколько он психоделичен. В его стихах не традиционной песенной формы, к которому мы привыкли – Пахмутова-Добронравов, припев-куплет, развитие сюжета: мы пришли с наганом, всех убили, Марусю похоронили, история закончилась… И все другие, песня о любви. А у него этого нет! Я сказал ему: ваши стихи очень напоминают мне мою молодость, когда мы, обдолбанные, слушали психоделическую музыку, потому что у вас в стихах нет сюжета. Набросаны фотографии, и они просто текут, одна за другой, а взаимодействуют, не взаимодействуя…

Я не знаю, является ли Гуцериев удивлен такой оценкой его чувства или нет, но он достал большую коробку своих стихов, и мы стали читать их. И я думал, что еще буду вернуть то, что не доделал в 60-е, именно с этими стихами. У меня в студии работают совершенно молодые ребята, клуб до мозга костей, мы с ним три дня слепили уже четыре песни. И парни в диком кайфе, и мне очень нравится, потому что удовлетворяют сразу двум критериям – и группы «На-На» и группы «Интеграл». Кольцо замкнулось.

— Поздравляю, Бари, с юбилеем! Я хочу твоей психоделическому куражу не терять еще так много!

Посмотрите видео на тему:
«Фрагмент». 1986.»

02:40