фoтo: Aлeксeй Мeринoв
В кaждoй бoчкe зaтычкa
Oн являeтся вeздeсущим, прoисxoдит вo всeм мирe — пo кaждoму пoвoду (и бeз причины): мeлькaeт нa тeлeэкрaнe и гaзeтныx стрaницax, стoя в вoздуxe, тoлчeтся в гoсудaрствeнныx и oкoлoтeaтрaльныx тусoвкax, сoстaвляeт (пoлнaя увeрeннoсть в сeбe) рaзнoпoлярныe суждeния, рaздeляeт мнeниe o любoм вoпрoсe, гoтoв дaть кoммeнтaрий для любoгo сoбытия, oн всe знaeт (шaпoчнo или близкo), и сo всeми тeснo, вaсь-вaсь, или пoвeрxнoстнo знaкoмы (тaк, чтoбы зaтмить мeмуaры — тoжe eгo кoнeк), лoбзaeтся, лыбится, беззубо и квартира шутку везде времени — по крайней мере, на пять минут, и воссияет в небе другого хеппенинга, выступает организатором и одновременно участвовать во всех в мире шоу, ни одно событие (по его ощущению) без него никому не в радость… Репетилов? О да! Но в настоящее время образования. О чем талдычит, интерпретирует, витийствует? Бог знает. Невозможно поймать. (Является ли это необходимо? Так ли важны переливы из пустого в порожнее?) Проточная вода льется на мельничное колесо, его полную популярность — и в этом суть. Пустозвон исчезает — и никто никогда не будет помнить, чем он славен и есть ли такая.
Ассенизатор
Собирает мусор, грязь, помои — досужие слухи и сплетни, — как представить в виде конфет — ощущения, воздействия, выговор или демонстрации собственной значимости. Наслаждаясь своей сверхосведомленностью, купается в лучах скандальной славы, гордится тем, изливающейся из слюнявых уст непрошибаемой пошлость, скулосводящей правильность и строгость суждения (которую точнее было бы назвать ханжеством, фарисейством, пуританин склочностью). Попробуй задень его, — возрази отправьте в заблуждение, дискредитирующими источник якобы разоблачительной чепухи, которая, пристыди для рытья в грязном белье, — и этот хорек обольет вас вонючей струей самозащиты, распахнется его смрадное нутро — пропасть, яму, оттуда повеет застоявшимися нечистотами, гнилостным перегаром. Лучше не трогать, лучше обойти мерзость стороны.
Поплавок
Торчит на поверхности, что указывает на готовность услужить. Чу, малейшая поклевка, смысл: дернули некоторые связанные приманку, исчезает — как от страха, тонны, тонны в нети, исчезают в глубине. Но его сердце обмирает от счастья: нужно! В спросе! Опять выдергивают. Не из-за него самого. Он — атрибут. Посредник. Дает знать. Звука. И потому, снова готов свидетельствовать против попавшейся на крючок добычи, перенести на нее, с радостью откликнуться на любую потребность рыбак,…
Ниспровергатель
Он — главный критик существующего порядка. Хотя я получил (выгрыз, выклянчил) от критикуемого им режим работы: благополучие (а то и награды), спокойствие и репутацию смельчака.
Объявляет во всеуслышание, что хлопнет дверь, оставляет пенаты, где невозможно спать из-за их затхлости, и нас, жалких покорных подневольцев. Нет, он не может оставаться под пятой несменяемой политической давильни.
Но если он действительно ушел! Или, по крайней мере что-то сделал, так что эта несменяемость устранилась. Не, ему не до того. Ему — к себе. Пусть он, наконец, бросил нас! По существу (а не беспринципно) положил две тяжестей — две цифры в своих выступлениях на чаши весов. И понял, что на самом деле хочет — обман или свободы?.. Но его не пронять, потому что понимает: учиняемые им эскапады — в стакане воды. Не пройдет и полгода — он снова среди нас, он вернулся с тем же шумом и с тем же блеском, либо отчаливал. Оказалось, там, где сбегал, его эпатаж не нужен. Интересно. Ну и ок. Вы можете сделать дам топориком перед соотечественниками — ничего этого не произошло. Не автомобиль? Не проблема. Никаких негативных вещей, не интересует его больше, чем собственную выспренность.
И снова мозолит глаза и дует в уши. Получает очки, на визге. Если его ньюсмейкерстве судачат медленно, не устает подбрасывать дров в костерок. И так, на всякий случай трется возле трона. Вдруг еще что-то перепадет! Тогда, вместо того чтобы сказать: «Ну отслюните, по крайней мере, сколько-ничего! Ах, не дают ничего? Опять же вас окостерю», — действительно начинает бухтеть и возмущаться — даже и тех, кто отмечает его в случайном порядке. Без нападения на кого-либо, сам по себе, он ничего не значит. А признать свое мелочное выгадывание не позволяет гордость.
Сто причин стать патриотом
Он патриот. Горячий патриот. Почему бы не стать патриотом, если за патриотизм платят?
Патриот посылает своих детей на учебу в Лондон, держит сбережения в швейцарских банках, ездит отдыхать на лазурный Берег. И при этом кричит: «Моя судьба-Россия». Почему бы не сказать, если вы платите за свои слова, а не поступки?
Кандидат в девятый круг ада
Его основная черта — неблагодарность. Не демонстративная, а повседневная жизнь. Под сурдинку. Берет все и ничего не возвращает. Одалживается и не чувствует себя в долгу. «Поднимается в гору», как говорят преферансисты, и при этом ползет в прибыток, поднимается по лестнице — карьера и социальный. Его цель — быть избранным. Куда угодно, во все структуры. Не сдавайтесь, если не получается. Перебегает в стан противника. То — критики прежних своих покровителей и благодетелей поносит. Но готов вновь вернуться в лоно послушания и стал рабом. Верноподданически льстит, если его куда-то выбрали.
Святой
Бывает, находятся в сложной человеческой индивидуальности, но есть и те, которые только напускают на себя сложносочиненность. И в самом деле просты до элементарности и квартире в незатейливое определение: «крыльцо», и «изгоев», «прохиндей»… Как символ исчерпываются давно известными параметрами, скажем, обычным языком «как с гуся вода», и как ее поговорка о божьей росе…
Он будет ездить на проституток, брать взятки, лгать напропалую и при этом корчить из себя правдолюбца и распятого мессию, изрекателя истины в последней инстанции. Будет называть свои банальные божественных ухищрения! и требовать рукоплесканий из-за своих якобы возвышенно-творческих творческих потуг. Вымогать аплодисменты и всеми путями и средствами притворяться, что общество добровольно и без настояний оценило его вклад в вечность. Сорви с него маску — и ничего в его психологии не изменится, фиаско это будет очередную победу.
Смельчак
Умных мало (при всем глобальном убожестве этой природы): сознавая свою жалкость, поднимается-напирает на флегматичных великанов. Выверяет каждый шаг, прежде чем сделать выпад: точно ли не получить оплеуху в ответ? Отличие этого типажа из Моськи в том, что Слон действительно не видел облаивающую его шавку — так мизерно она себя проявляла, а наш смельчак вполне различим, но вмещает в свои крадущихся с глазом дерзостях именно на пренебрегающих подробно соперников. Они не будут мстить, лилипуту и прихлопывать его, как комара. Не хотят связываться с пигмеем — это не их уровень, а не их размер, это ниже их достоинства, пощадят, а это ему и нужно. Мнимой смелости дать чувство необоснованного необозримого превосходство, даст возможность для новых нападений на не хочет общаться с ничтожеством благородцев. Он остается в прекрасном мире иллюзий, тщательно избегая посмотреть правде в глаза и признаться себе, фуфлом.
Хамло
«Грядущий хам», чей приход провидел Мережковский, не только обозначился рельефнее, чем прежде, но твердо правили на местах общества. С пошлым и грубым хамством «плебса» столкнулись с хамством сложные, философски оправдано.
Хэм может ни бельмеса не понимают в поэзии и при этом собрать длинные теоретизирующие статьи о Пушкине, поделиться убогими удовлетворен домыслами о том, чего нет и не может быть в «Евгении Онегине», или предпослать предисловие к книге талантливого поэта, примазываясь таким образом к чужому дарованию.
Хэм крепко прописался в политике. «Я кредит ваше внимание ненадолго», — вежливо и настойчиво говорит хам и схватила своим временем на несколько лет. «Получить благополучие», — обещает хам и пали тягомотину долг несколько бесконечных сроков, красуясь на трибунах и не отягощаясь из-за своего хамства поразмышлять о том, что вам воспринимать бред.
Невольно задумываешься: не способствовал ли появление этого хама, я Мережковский? Большевики и правда самое худшее воплощение поруганной России. Но можно ли было врагов большевистского хамства ставку на Гитлера?
Тем не менее, сегодняшние светочи культурного фронта превозносят и считают, что нужно привить на русской земле, как апологеты гитлеризма, как Иван Ильин. Это ли не объяснение ширящегося дикарства? По сравнению с оголтелым фашизмом трамвайная или поверхностно антипоэтическое грубость — именины сердца. Но, это подходы к фашизму.