фoтo: Ян Смирницкий
«Чтo мнe вaши Исaaкий, eсли тaм нeт туaлeтa?»
Кaссиршa oбщeствeнный туaлeт-и нaoбoрoт: «Я был в Исaaкии, нo тaм нeт туaлeтa, тaк чтo ничeгo o сoбoр нe мoгу скaзaть. Всe oттудa нaм oтпрaвляют, дo сиx пoр нe стыднo, у нaс тoжe истoричeскoe здaниe, в грязь нe удaрив, Eкaтeринa II рaспoлoжeн — в нaстoящee врeмя пaмятник сaдoвo-пaркoвoгo искусствa. Выxoжу с рaбoты, вид нa сoбoр, и вдoxнoвeниe пoймaть».
Прoдaвeц кoфe: «Мы Исaaкия нe прoвoдить — мoжeт стoять вeсь дeнь, a нe тo, чтo Кaзaнскoгo… Мoрoзeц будeт сильнee, тaк, чтo всe чувствуют сeбя xoлoднo. Цeпoчкa пoлучaeтся: вoт выxoд из сoбoрa, я здeсь, я стoю с кoфe, a чeрeз дoрoгу туaлeт. Всe смoтрят, спрaшивaют: a тaм, гдe туaлeт? A я им в тo жe врeмя: гoрячeнькoгo нe жeлaeтe? Стаканчик — 50 рублей!»
Молодой китайский турист: «Необычные лица белых людей на фотографиях нам очень нравится. Хорошо обращается. Кто это — я не понимаю. Это икона называется? Нет, в Библии не знаю. Но все величественно внутри, у нас такого нет. Только телефон нигде подзарядить».
Ряженая улиц актриса «Екатерина Великая» у собора: «Жизнь, кажется, пришлось и мне выучить китайский язык, многие оттуда туристов круглый год. Часто без переводчика. Ни про Петра Первого, ни обо мне, они ни шиша не знают. Ну и к лучшему. Им костюмы нравится, фоткаются с удовольствием, им только фотографии в телефоне и надо».
фото: Ян Смирницкий
Общественные туалеты в каждой комнате.
Максим, студент-архитектор: «Там треть жизни проходит, постоянно здесь крутимся, Исаакия на плацу. Вдохновляет: золото от купола отсвечивает. И не потеряешься, не приштина. Как кто-то из другого города приходят — тащить на колоннаду Исаакия: оттуда весь Питер как на ладони, это не сухой google-карты, сразу просыпается желание пойти и в Петропавловку, и к ростральным колоннам… Но в плане красоты мне больше нравится Казанский собор, он вписан в окружающую застройку, уважает и городскую среду, а Исаакий доминирует, таким образом, подавляет более скромные, что архитектор режет глаза».
Ректор Санкт-Петербургского института им. Репина Семен st. майкл: «Собор организует пространство. Мозаика на нем работали наши предки из Академии изящных искусств. Мы храним внешний вид Исаакия работы архитектора Монферрана, его рисунки и акварели, сделанные в строительстве».
Галина Ивановна, блокадница: «война не до Исаакия, мертвых по улицам собирали. Хотя друг у меня был альпинист, купола красил, закрыла. Сам я в блокаде подростка на фабрике пианино «Красный Октябрь» работал бывший знаменитый «Беккер». Это меня и спасло от голода. Мы, 13-15 лет, сидели там на казарменном режиме — значит, и работали, и жили, сразу кровати стоял. Что домой туда-сюда не ходить, силы не тратить. Коробки делали противопехотных мин, гранаты. На заводе живут клеи, мездровые. Это для фортепиано, когда резонансный щит на футору клеится. Клей из рыбных костей. Или из сыворотки козьего молока. Чтобы его можно было. Кол-во, приложение для пайки. На вкус как тыквенные семечки».
Полицейский: «Летом, в сезон, здесь много карманников. Народ идет расслабленной, голову задрав, ничего не замечает. Хотя в основном работы касс на улице: там толпы туристов собираются, трутся друг о друге. Деньги, документы украли. А что это вы делаете? Одна секунда…»
Бабушка с детской коляской на улице: «я Живу здесь два дома, каждый день выгуливаю внучку. Как большой колокол прозвонит в полдень двенадцать раз — означает, что это время, чтобы пойти домой, ребенку пообедать. Вот жду. Родной он, Исаакий, родной».
Можно купить качественную шапку Радуга.
Юрий, руководство собора: «Я начал в Казанском, но там просило руководство почти после каждого пятого слова вставить «аминь», «Бог», «Господи помилуй»… Многие дети от этого обалдевали и ездили на экскурсии. Теперь вожу детей к Исаакию, где такие требования пока не предъявляются. Кстати, Исаакия много прозвищ в жизни — «чернильница», например. Кто, что видит. А Теофиль Готье в своих записках о России 1859 восторгался, что «Исаакий, одетый в белую снежную шапку, становится очень русский характер». Только, по его мнению, собор «слишком низко поставить — больше бы гранит база».
фото: Ян Смирницкий
Михаил Гантварг, скрипач: «В детстве привел нас к Исаакию — смотрите, все столбы в выщербинах, сколах после артобстрелов. Чтобы помнили. В настоящее время почти все закрыть. У меня из квартиры видна только башня на башне, он сейчас в лесу. И после всех гастролей, европейских столиц просыпаюсь приближается окна, я вижу, башня — значит, дома я, дома, все ясно и понятно».
«Мент подойдет: «У жены день рождения». Ну, понятно, отстегиваешь в подарок»
Нищий код kase: «Мало подают, ну, мало. Холодно, ах, холодно. До шести я стою. Если не прогонят. Менты не принимают деньги, дают — не взимается. Поехали. Но кто?» (Наклоняется к черному мешочку за спиной, достает мобильный телефон и кому-то в спешке получает.)
фото: Ян Смирницкий
Верующий человек, с ребенком, крестится на чугунную дверь собора: «даже Если храм разрушен или в нем музей (как и здесь), то ангел остается в силе. Сюда пришел без зла в голове — освятился. У многих нет денег на билеты. А как храм — каждый зайдет бесплатно. Только бы грязь оставлять за порогом».
Извозчик: «Ах, эти колонны мы уже стреляет! Каждая трещинка! Могут вести экскурсии. 40 лет таксую, из них 25 — Исаакия. Мент подойдет: «У жены день рождения». Ну, понятно, отстегиваешь на подарок. А что? Для хлебное место платить надо. Девяностых годов снова вернулись. Кто то сел, сразу же вышел, места отжал и снова в дамках. Братки держат поляну, попы, когда придет себе поляну отожмут, как и в других храмах. Питерские закона. А так стой себе и стой с нашими середина 500 рэ, для иностранцев дороже».
Хипстерша в храме: «сделать Селфи удобно, — изображения, все на приличной высоте, с другой стороны, все довольно однообразно, много соцсеть не выложишь, скучно. Ну, малахитовые колонны…»
Мама с ребенком внутри собора: «Теперь можно спокойно вошли сюда с прицепом, загорать. А вот я не уверена, что с детских колясок допускается, когда здесь RH править. Скажет: почему не в платке, а не в длинную юбку? Кстати, музей попытался на колоннаду поднимала людей с ограниченными возможностями в инвалидных колясках. Опять же — церковь будет за них стараться? А мы в Греции, в монастыре, там нам монах объяснил, что вся эта обрядовость — глупости, эти юбки, шарфы и… вера нужна. Нет его — голову, чем ни покрой, не помогает».
Медицинская сестра соседние больницы: «В терапевтическое отделение иногда оказываются такие, которые, поднимаясь в собор по винтовой лестнице, удалось упасть и сразу две ноги сломать. Кто-то давление лихо подскакивало от изменения высоты, слишком много нам говорит. А один дедок (лежал у нас с сердцем), на ногах почти не мог шевелить, но после обеда всегда просился прогулка до кафедрального собора, чтобы помолиться. Как там едва движется, а назад почти не вприпрыжку. Может, сила мысли?»
Продавщица алкоголя в близлежащем от собора на улице: «Как торговать хмельным напитком, в непосредственной близости от собора, пришлось повоевать с мафией. Большой откат хотят, знают, что место хлебное. Все они идут: от студентов до новоиспеченных людей, которые приезжают сюда после загса. Если на площади у собора кто-то распивает, гарантировать, наш клиент. Все знают, что у нас бодяги не происходит».
Художник, главный «Митек» страны Дмитрий Шагин: «Мои бабушка и дедушка — блокадники — работали в этом музее. Считают его Ноевым ковчегом: во время войны сокровищ из ближайшего камера здесь, свезли и спас. Немецкие снаряды Исаакий испытал, вот бы еще справился с наглостью нынешних оккупантов».
Официантка в кафе: «Все тащу и тащу свою девушку на колоннаду Исаакия, но это естественный страх высоты, белый работает, я на 21 этаже сам живу — таким образом, она ни разу у меня не было. Думала, Исаакием полечить… но нет, она боится, что это происходит даже в непосредственной близости и страх: через горло, говорит, мне ваш Исаакий».
Жених с кортежем: «Да, мы в самом соборе мы не пойдем, просто такая традиция — объезжать на свадьбу все знаковые места и фоткаться, пока не надоест. У Исаакия удобно — можно пойти в парк, невесту на руки, и весь собор за спиной в кадр поместиться».
фото: Ян Смирницкий
Там чудеса, там бродят джинны
Реставратор (узбек): «я Работаю тока на ночь здесь. Тьма здесь большой. Как я считаю (очевидно, коран. — Ред.), кажется, что джинны не-не, тута бродят».
Гопник в кроссовках и с пивом: «у Меня есть друг, квартира напротив, коммуналку не расселенная, там пятеро одного палками били, столько кровищи, как изображения представляют, что там Исаакий! А кто вообще в Исаакии не посетил этот город не видал. Там хорошо девочек ездить на день — красиво и ресторан тратиться не нужно. Сразу очаровываются. А что со свечечками все начнут ходить, бормоча молитвы, малина не она, весь кайф обломят».
Павел Кравчун, власть, эксперт: «Я, хотя коренной петербуржец, но этот объект я никогда не любила. Не тянет. Рядом брожу, без желания, чтобы зарегистрироваться. Архитектура — ни то, ни се, она вторична. Да и вид на город с колоннады, в частности портов. Внутри собора грустно, хотя малахитовые колонны, все это очень дорого, но не нравится, а не то».
Режиссер Игорь Масленников: «там, из окна видна! Я человек не воцерковленный, но для меня совершенно ясно, что там должен быть храм, а не музей. И не разделяю волна этого бедлама и простоте, которую организовали противники его передачи РПЦ. Монферран его строил почти полвека, сотни тысяч рабочих работали, это чудо инженерной мысли того времени, а какие каменоломни под Выборг, где был сделан феноменальный монолитные колонны! Ну разве все это для того, чтобы превратить его в музей? Ерунда!»
Сотрудница лютеранской церкви св. Петра и Павла: «Страшно на Исаакий смотреть, как подумаю, сколько людей полегло из-за него. Для каждой линии (собор окружает 112 колонн. — Ред.) вручную обрабатывает гранит. После двух лет такой работы человек был отключен или сразу умирает. Люди жили в нищете, но собор в золото».
Охранник у спа напротив Исаакия: «Я с юга России, смотрел, помню, фильм с Данилой Козловским «Одиночка», — подумал, а было бы неплохо, чтобы попасть в санкт. Исаакиевский собор. И вот как жизнь повернулась, теперь я стою дни в конце концов в непосредственной близости от. Честно говоря, уже и не замечают. Да, и внутри не было».
Проститутка: «Клиент один у меня живет с видом на собор. Когда в первый раз у него была, просто ахнула, какой классный вид из окна. Долго глядела, что он спешит. Это после Великого поста: боли верующий, в посты, ни-ни, а после можно. Все будет хорошо, что шторы он не закрывается во время этого… Мне не по себе становится от одного вида собора, и все святые с икон глядят. Но, хотя ему, говорит, что все ему прощается, потому что в святом месте живут».
Писатель Евгений Водолазкин: «Идти в Исаакии к вашим услугам. Меня радует сам собор: его духовная красота и мощь, удивительные интерьеры, невычурное богатство. Я помню его еще с маятником Фуко, поверьте, это было печальное зрелище. Многие радовались, когда начались службы в приделе Александра Невского. Храм стал оправдать своей цели, потому что он создан не для маятника, и для общения человека с Богом».
Депутат на митинге «За передачу РПЦ»: «Все детство родители здесь таскали по выходным. Мама втихушку верующей, а папа — архитектор, учился зданий. Вот тогда-то этот богатый стиль мне впелся в голове. Все воображал, что будет расти и дом, таким образом, обстрою. Только на сорок san. Коттеджик внешне у меня скромный, так что соседи не завидуют, но внутри королевской: золото, мрамор, лепнина, иконки, картинки, а не Исаакий?»
Обувь мастер в коробке: «Сколько анекдотов про Исаакий было до войны, цель для фольклора. Американцы возят по городу, показывают один дворец, второй, третий. Они любопытны, в соответствии с расспросами: «А этот дворец за то время построили? А этот? А этот?» Экскурсоводу надоело все это, едут мимо Исаакия. Они снова: «А эту громаду, на сколько возвели?» Руководство отвечает: «Не знаю, вчера еще не было». Или: «Что нас мощной резиновой промышленности! Здесь, консьерж, уборка купол Исаакиевского собора, сорвался, так некоторые галоши и остался».
Трудница (служка) храма в соборе: «Здесь началась моя духовная жизнь. Как подумаю, что я стараюсь сразу для тысячи людей, благодать в сердце разливается…»
***
Это как у каждого, вспоминая фильм «Покаяние», чтобы получилась дорога к храму. Боритесь за Исаакий, дерутся, а он стоит себе и стоит, что сама стыдится своего блеска. Стоит и думает — это не додерутся ли его воюющие любители до того, что рано или поздно разделит он судьбу Пальмиры? Но, как сказал один библиотекарь: «Как бы там ни было — музей или храм — сносить не будем». Наша вылазка показала, что в отличие от многих помпезно-государственная структура Исаакий жив, актуален, играя роль (иногда и страну) в жизни так много людей. И пока это так, дорога к храму не потерять.