фoтo: youtube.com
Чистo, кaзaлoсь бы, музыкaльныe нoвoсти, нe мoг игнoрирoвaть дaжe фeдeрaльныe тeлeнoвoсти. В свoeй тoнaльнoсти, прaвдa, прeoблaдaeт снисxoдитeльнo-издeвaтeльскиe нoты, чтo и пoнятнo – мaдaм Мaксaкoвa сeйчaс «врaжинa» и «прeдaтeлeм» урa-пaтриoтичeскoгo aгитпрoпa. При этoм нe слeдуeт упускaть из виду, чтo нoвaя рaбoтa нe лишeнa xудoжeствeнныx и твoрчeскиx спoсoбнoстeй. Пo срaвнeнию с нeoжидaнными oсeнь эстрaднoй прeмьeрa * ужe бoлee увeрeннo oсвoил вoкaльныe и визуaльныe мeтoды пoп-жaнрa – дaжe бeри и пoстaвить в гoрячую рoтaцию либo пoзoлoчeннoгo грaммoфoнчикa. Кoнeчнo, нe пoлoжить…
Дoлгoждaнный мини-пoп-aльбoм из пяти пeсeн, кoтoрый дoлжeн выйти нa мeйджoр-лeйблe в фeврaлe, ужe нe выйдeт. Xoтя ржaч тoлькo гoмeричeский, пoтoму чтo тeрмин мини-aльбoм выглядит кaк EP – extended play нa aнглийскoм языкe. Тo eсть: Мaрия Мaксaкoвa, EP (глaвoe, нe зaмeнит с «Eдинoй Рoссиeй») «Сильнaя и гoрдaя». Ну, нe ирoния ли судьбы!
Крoмe тoгo, всe гeрoичeскo-сeксуaльныx пoз и стрaстeй, рaзгoрaющиxся в видeo, eсть и эстeтский шaрм-кaдр пeвицa с гoлoй спинoй, на которой была нарисована виолончели, и смычком по ее струнам водит полуобнаженный красавец. Но это не в сексе, а в элегантно аллюзий с канонической черно-белой фотографией 1924 года «Скрипка Ингрес» Мэна Рея, франко-американский режиссер, фотограф, который после смерти одной из 25 наиболее влиятельных художников ХХ века. Мария Максакова таким образом прикоснулась к вечному, или даже говорит о себе как о вечной ценности.
Скандальности премьерной песне г-жи Максаковой добавил и авторство композитора Леонида Гуткина, вторая песня, которую Flame Is Burning в настоящее время является главным музыкальным климат-ракетных комплекса страны в будущем поле песенной евробрани в Киеве. Леонид получил, таким образом, как кур в ощип – и нашей, так сказать, и… Ужас-ужас!
«МК» поспешил, конечно, вопрос, Марию Максакову о качестве hands-free творческой провокации.
— Мария! Ну ты и нашумела!
— Чувак! В «мире» а у нас такой акции не было.
— Видите ли, нужны только «жена декабриста» уйти в изгнание… Даже в федеральных теленовостях не обошли вниманием ваш новый клип! Когда это случилось?
— А я им каждый раз теперь ежедневно даю в самый неподходящий момент. «Испорченные» юбилей в Крыму, а в последний раз Денис дал интервью в тот день, когда Трамп как-то сказал о Крыму не то, что ожидаете от него.
— Так вы там с Госдепом координируете ли, когда фрагменты интервью отпустить, портящие нам, значит, праздник обои?
— Ха-ха-ха! Ну, чувак – я стал теперь таким тузиком бить…
— Ваш новый клип сравнить, что «ВИА Грой». На ТВ с круглыми глазами объявила даже о «обнаженную природы», которое они приняли декольте, твои ноги и голую спину, хотя виолончелью… Не поздновато такие игры затевать? Жена, мать троих детей, младший. – грудничок еще…
— Ну, это, в самом деле, на совести комментаторов – сравнения с «ВИА Грой»… Все направились поговорить – плохо ли, хорошо ли это. На самом деле оперное сообщество очень дружелюбно приняла этот эксперимент. А люди со стороны были возмущены тем, что низко я упал от эрения изменения жанра.
— И не только это – изменение жанра…
— Ясно, что это хулиганство с некоторой стороны, но в академической среде, многим это кажется забавным. Не каждый день, то это происходит, они не видят в этом что-то сверхпредосудительного и оставляют, как ни странно, очень доброжелательный комментарий. А другой, не из оперы жанра, как оказалось, самые нетерпимые.
— Впав в это пограничное творческое состояние с осени, когда вас здесь по-прежнему большие надежды, ты все равно на втором опусу нашла, на мой взгляд, больше доверия как эстрадница…
— Да, есть. Хотя мы записали весь альбом за одну сессию. И пока я не добилась, из песни в песню, был, что называется, в раж. И до последнего уже ТАК разоралась!
— Ли – прощай опера?!
— Художник должен быть востребованным. Я не писатель, для работы на столе. Артисту нужна публика, аудитория, аплодисменты и популярность. Ничего с этим не делают. Другой вопрос – что и как могут делать в ущерб основному, так сказать, репертуару. Я не могу утром поют что-то эстрадненькое, а вечером пойти и жахнуть арию в опере. Но у меня есть очень много голосов проводили занятия с учениками в Москве, я перфекционист в этом вопросе, пока все не отшлифую, то не успокоюсь. Потому, будем считать, что теперь, вместо учеников, у меня появилась новая тенденция, где я могу потратить немного голос.
— И что ты собираешься теперь делать с этой неожиданно сваливающейся на тебя эстрадной популярности? Ты в Киеве, мы здесь, и ты не Лобода или Меладзе, что туда-сюда, пока мы едем…
— Да, я бы с удовольствием пела и выступала в России, как, собственно, всегда это и делала. Но ситуация сложилась так в моей жизни, что это, как я понимаю, больше не в безопасности в данный момент. Так что не бывает теперь, чтобы воспользоваться дивидендами «растет популярность».
Клип, тем не менее, вы можете снимать еще в России на «бегство». Почему тянула премьера?
— Я просто не знала, как лучше вести себя. Ситуация (с отъездом Ed.) сложилась быстро, необычно. Не часто, потому что это происходит. А мне было жаль потраченных усилий, потому что со мной работали действительно выдающиеся люди, все положить душу, я им очень признательна. Теперь даже и не знаю, можно ли их назвать все, что не замена. Однако анонимно, я им всем благодарен.
— Без твоего партизанского молчания и так уже известно, что автор шлягера Леонид Гуткин, и его вторая песня, едет теперь Юлии Самойловой на «Евровидение» в Киеве. У чувствительных может возникнуть подозрение, что ты надумала, сейчас, так, что это пикой вставить все, шпильку…
— Да, это смешно. И уже говорят, что меня нужно было отправить на «Евровидение», потому что у меня есть больше шансов снискать здесь сочувствие – из-за моих взглядов и позиций.
— Эта идея действительно много, пришла сразу в голову. Тем более, что и послать-то вас некуда не нужно, раз выиграл прошел… Но широты восприятия для такой многоходовочки ответственность за товарищей здесь, конечно, никогда не будет достаточно…
— Ха-ха-ха! Но я не могу однозначно сказать, что он принял бы такое предложение.
— Не любишь «Евровидение»?
— Это был бы странный шаг для меня в нынешней ситуации.
— Почему? На конкурсе выступали и оперные дивы – Малена Эрнман, например, в Швеции…
— Я знаю, что это безумно престижный конкурс. Чего там рассуждать! Такие факты — это украшение на любой творческий бографии. Но здесь я уже прибилась, как бы, в Киеве. И такой шаг сейчас было бы немного странно для меня… вы Знаете, я совершенно поражена, гостеприимство и широту искренние чувства со стороны украинцев! Меня это поражает просто каждый день. Я понимаю, что в принципе я и так ничего плохого не сделал, за что мне может быть неудобно, не подписывала никаких писем, не позволил себе высказывания, которые меня вытащили клещами, когда я была депутатом. Но я все еще чувствую себя виноватым. А у них, в Киеве, нет даже признаков того, что что-то в отношении меня. Мы репетируем сейчас совершенно потрясающую украинскую программу с оркестром. Такие красивые песни, такой оркестр, они так играют!
— Вау! Кроме эстрадницы ты теперь еще и народница?
— Ха-ха-ха, нет! Это будет учебно-оркестровые iii для оперного вокала. Я когда-то делала подобные туры с Русским оркестром народных инструментов.
Но, как это ни странно, здесь важно другое отношение к искусству, все по-другому! У нас есть искусство, навязываемое. Какой бы он ни был! Категория гегемон, как центральный кричать, как газета «Правда» в эпоху СССР, говорит, что это она, или это я должен слушать и смотреть, и все слушают и смотрят. Нет, соревновательный процесс, так что у нас есть абсолютно все то же самое – хорошо ты поешь или плохо. Не имеет никакого значения.
Есть машина СМИ, и кому следует, что они и, что будет самым важным и самым талантливым. Создать, навяжут тот продукт, который должен быть. А здесь нет, это абсолютно. Здесь – соревновательность и здоровый соревновательный процесс. В хорошем смысле внутривидовая борьба, которая способствует здоровой эволюции и роста.
И здесь могут убедить только своими профессиональными качествами, а не тем, что скажем, я знаю некоторых влиятельных людей, отношений, связей, и, как ты поешь, уже не важно. То, что у нас есть, конечно, полностью и в непосредственной близости от. Здесь совершенно иная концепция. И не будет здесь никого ударить, если не за то, и в комнаты не пойдет. Засвистят, затопают и уйти.
Мне очень приятно работать с ними. И мне кажется, что взаимные чувства – это после того, как они меня послушали и оценили мои профессиональные качества. Им, угадай, кто я была – депутатом, депутатом не… мне нравится, это означает, что мы будем петь.
— Надо полагать, ты испытал бурю эмоций, когда вас удалили с сайта Мариинского театра и привязали к столбу резиновую куклу с твоим лицом?
— Сами привязали, сами и отвязали – те, кто этим занимаются, эти боты, эти тролли. Проплаченные, низкопробнейшие! Театр одного актера. Они снимают, а потом себя и, глядя. Сколько просмотров этой резиновой куклы в ютьюбе? Слезы! Не вызывает никакого интереса. А клип мой вызывает.
Я перестала смотреть российские каналы, читать российскую бесплатный лента, я устал от всего этого! А наша фамилия десятков лет украшает афиши театра – бабушка, мама, я… И я понимаю, что театр просто допекли. Называется,, очевидно,, каждый день, давили, мучали, спрашивали, искали.
Меня абсолютно никто никуда не удалять, я был продлен контракт, и я со всеми в театре прекрасные отношения. Мне было очень хорошо, и я им очень благодарна за бесконечное количество чудеснейших спектакли, которые мне удалось выполнить. Я думаю, что рано или поздно все равно закончится этот маразм в отношении меня. Честно говоря, я до сих пор не поняла, кого я выпустила? Вот можешь мне сказать?
— Я?! Может, лучше из бывших коллег в своей правящей фракции, спросила бы?
— С этой точки зрения, я выпустил гораздо раньше! Я уже давно не голосовали так, как они хотели. И говорила и делала. Не рвала, конечно, на себе рубаху, не кричать, что я оппозиционер. Я думала, в первый отгадывает, певица, и не хотел таким образом зарабатывать для себя косвенный популярность.
Но в своей парламентской работе в правящей, как ты заметил, фракции препиралась со всеми, с кем могла. Нажила себе врагов, нассорилась. Во многих аспектах предложил изменить систему, улучшить ее хотела сделать что-то хорошее для людей. И работала! И зачем мне теперь это выставлять? Моя риторика не изменилась ни одним словом – ни тогда, ни сейчас. Есть причины, есть черное, и что его следует назвать «черным», а белое – «белым». Не есть слепая любовь! Может, от меня только этого и ждали? Слепая любовь ущербна. И никого я не поливаю грязью, как обо мне говорят, никогда это не делала и не хочу теперь. Грязью поливают это меня.
— А как в Киеве восприняли новость о выборе России на «Евровидение»?
— Также я принимала участие в жюри нескольких конкурсов, и всегда просил, чтобы никто не давил на жалость, так что каждый избегает слезоточивых спекуляции, то, что называется «запрещенные блюда» — удары ниже пояса.
При этом я полностью согласна, что любой человек, независимо от его физического состояния или какой-либо болезни, должен петь, если он этого хочет и у него есть талант. Это очень здорово, я это активно поддерживаю.
Но если мы говорим о конкуренции, в том числе и о том, как «Евровидение», то это – не нейтральный вариант, потому что речь идет не только о концертах, гастрольных турах. Таких сейчас много делается в мире, даже в балете.
Но в контексте конкурса, где участники должны быть все-таки на уровне, возникают определенные этические проблемы в таком выборе. Но, в самом деле, в украинском реакции не это было главным, и их позиция полностью ясна.
Для Украины важно, чтобы девушка выступала в Крыму. Это единственная причина, почему здесь какие-либо возражения и большой шум. С моей точки зрения, корявая, конечно, ситуация с нашей стороны оказалось. Но, несмотря на это никто здесь, чтобы свести счеты мелочным образом не собирается и, как я слышал, вопрос о возможном запрете въезда в Украину для российской участницы удален. Украинцы приняли здравое решение.
— А как тебе сама песня Flame Is Burning, учитывая, что у вас есть общий автор?
— Мне кажется, что мой лучше. Она специально для меня была написана, так что в ней кардинально другой энергетический сообщение. Но если и эта песня, что называется, пошел, нашел ответ, и слава Богу…
Меня смущает другое, что у нас под «Евровидение», часто готовит что-то особенное, как, вот вам сюрпризик в оберточке, а мы смотрим на то, что вы будете делать с этим. А кто эти люди, кто они были до конкурса, кто их знает? Это не верно, в этом есть элемент спекуляции, а очень вредно, и полное отсутствие справедливой мотивации.
Я сторонница таких решений, когда ехали, Лазарев, Билан или Гагарина. Как бы там ни было, возможно, на них распространяется нравится — не нравится, но это те люди, которые в полной мере работали и жили творчества независимо от любого «Евровидения», и именно это ее качество заслуживают поездки на конкурс.
Или когда она ушла из Пугачева. Взял победу, не взяла – не важно, потому что он может, должен и имеет полное право представлять нашу страну. Это правда и это честно. В противном случае получается, что мы идем туда не с открытым забралом, как и в суде, хороший адвокат. Конкурс – место не для спекулятивных проектов, таких как Бурановских бабушек и других, а для актеров, тем не менее…
— Интерес к твоему клипу превзошел все ожидания, и, кроме всего прочего, вы можете теперь приобрести еще и недоброжелателей среди ревнивых попсовиков.
— На самом деле я из-за этого теперь другая проблема. Украинцы до сих пор воспринимают меня, как оперную певицу. И теперь они говорят мне: вы, скажем, в России, пел и оперу, и к нам они приехали и куда-то по наклонной пошел в эстраду, и мы хотим вас принять во внимание, как оперную певицу. Представляешь! Так люди здесь заботятся о моей фигуре.
— Хорошо, если это так и останется твоей самой большой проблемой…
Читайте наше интервью с Юлией Самойловой о «Евровидении»: «Меня подкосила операция, но я могу!»