Олег Родовильский: «Фестиваль дает возможность лучше понять друг друга и самих себя…»

фoтo: Ян Смирницкий

Спeктaкль «Жeнщинa в пeскax»: Oлeг Рoдoвильский и Мaринa Бeлявцeвa.

В Бeрлинe тoлькo чтo зaкoнчил eдинствeнный в свoeм рoдe фeстивaль «Мир русскoгo тeaтрa», кoгдa в oднoм мeстe в oднo врeмя нaши эмигрaнтскиe тeaтры (a иx сoтни!), съexaвшиeся сo всeй плaнeты, пoкaзывaют лучшиe рaбoты — a чтo! Принимaют сaмыe слoжныe тeмы Кoбo Aбэ, Xaрмсa, Пaстeрнaкa…

И фишкa в тoм, чтo кaждый русский тeaтр зa рубежом существует уникальный для себя условиях, в отличие от наших реалий. Никаких дотаций, ни малейшего внимания. Занятых в постановках, часто непрофессиональные актеры. Очень строго соблюдает авторские права: возьмите знакомую музыку, поэтому потерять его не больше, чем четырех ударов. Так вот берлинский фест все эти функции, чтобы показать, выдает на-гора, что позволяет лучше понять, как страну проживания — от Израиля до Америки, так и вектор мирового театрального движения. О чем мы говорили с Олегом Родовильским, известный израильский исполнитель и режиссер, основатель театра Zero: они показали на форуме пронзительную притчу Кобо Абэ «Женщина в песках».

— Олег, это правда, что, не будучи в состоянии играть только в своей маленькой зале под Тель-Авивом, вы можете сесть на автобус и гастролируете театров по всему Израилю?

— И мы в этом не уникальны: бродячие труппы в Израиле — это буквально все! Все. Даже стационарные театра «Гешер», «Габима» и Камерного — это все-таки бродячие труппы. Они, также, сели в автомобили и едут во все концы страны…

— Это, это израильская специфика?

— Абсолютно! В любом городе — маленьком или большом, есть так называемый Дом культуры, где работает система подписки. И это уходит корнями в историю возникновения израильского театра: когда «Габима» в 1926 году приехала в Палестину, артисты так же сели в грузовик и уехали, по кибуцам и удаленных поселений. Приезжали открыл тело и право на грузовике играли спектакли.

— Ну да, не Дворец культуры тогда еще в пустыне не было.

— Да, и до центра земли добраться быстро невозможно — осла придется ехать два-три дня. И сейчас то же самое — выезжаем утром и на различные станции, где мы пьем кофе, мы встречаемся два-три театра, которые движутся в разных направлениях.

— Но это не единственная трудность существования?

— До этих трудностей, необходимо правильно лечить. Да, Израиль — Россия, не, там люди имеют привычку ходить по вечерам в театр. Они будут идти, тем лучше для футбола, например. И я не говорю, что это плохо, потому что, в конце концов, это и далее восточная страна с очень доминирующей восточной культуры.

— Хотя шли сильные представители русскоязычной культуры…

— Да, и эти люди создали очень хороший старт примерно в 1940-е года. Сразу шли свои внутренние процессы — еще до возникновения Государства Израиль. Евреи приходят из Европы, уже жили в домах, в хороших условиях, и репатриация евреев с Востока пошли позже, а между этими двумя слоями возникла напряженность из-за неравноправия. Таким образом, вот только новый Камерный театр стал отражать интересы «угнетенных» в кавычках евреев с Востока, театр является очень важным в тот момент.

фото: Ян Смирницкий
Спектакль «Anicula» по повести Хармса «Старуха».

— А после образования Израиля?

— А здесь, как ни странно, началась тенденция больше к восточному укладу — восточной музыкой, восточной культурой в целом. Я огрубляю, конечно. Но в целом тенденции такие. И театр в Израиле — это искусство молодых, потому что театр не доминирует среди главных приоритетов израильской человека. Совсем.

— Это восточные корни были сильнее и европейские традиции?

— Конечно. Другой менталитет, ритм, кондиционер. Театр вовсе не традиционные израильские данностью. Для еврейской традиции театр — это идолопоклонничество. Еврей не мог быть на сцене, потому что в данном случае это сравнить с творцу. И до сих пор является для православных хасидов театр — это табу. Что и другие широкие слои общества часто любят театр, другие виды искусства, например, современный балет.

— Театр — не приоритет, что делает вашу жизнь трудной. Но хорошо, что все это объективно.

— Конечно, потому, что это Восток. Да, театр в Израиле, не до какой-то высокого уровня в нашем понимании. Но это здорово, что есть куда развиваться. И это все в наших руках.

— Ну да, в европейской культурной традиции, из-за тебя знает, что все решили и остается просто поверить на слово, что Мона Лиза была красива, тебе не оставили выбора. А в Израиле вы должны доказать, что театр-это искусство…

— Да, надо правильно воспринимать как время развития. И радуются нашим сложностям. Мы будем оставаться в поле русского языка, хотя «Женщина в песках» играли, и на иврите. Существует фундаментальное различие. Русский язык позволяет нам оставаться в куда более широком культурном поле, в то время как театр на иврите (да и театр вообще) в Израиле воспринимается как агитка — «вы обязаны поставить про нас!».

— Да, это я уже слышал: в израильскую общественность интересует только то, что касается их лично… Как там Чехов.

— Еще бы. У нас есть театр, который ставит только на актуальные темы, о чем вы вчера читали в газете или завтра прочитаешь. Солдаты бегут с оружием, Ливан. Момент художественности, философии отступает на второй план. Ну не нужно, здесь никто «Ревизор» Гоголя, в то время как он не в полной мере настроить на израильский режим, в соответствии с здешним реальности. И только под новым названием «Общественный контролер» стал хитом. 40 лет играл с успехом.

— Стал своим…

— Да, только так. Через ремонт. То же самое относится и популярная игра «служебный роман», пьесы «Старший сын». Никому не нужно, в Израиле эта обремененность «глубоко театральные истории». Здесь имеет свою историю. Которую еще предстоит написать.

— Ну, может быть, и этот вид самозащиты люди понимают, что они живут в пустыне, в окружении врагов, и должна иметь свой собственный жесткий стержень, не занимать культурно-начало, от кого бы то ни было…

— Есть слабость: когда человек не знает и выбирает — это одно дело. А когда не знает и что ему кажется, что выбирает, — это во-вторых. Лучше знать, конечно. Будем считать, что это момент живого развития. Но в большинстве случаев израильские театры в полном объеме подстраиваются под публику, очень чутко чувствуют ее просьбу. Ни о какой планке никто не думает. Мы стараемся, чтобы нам самим было интересно, и тогда, создавая свою эстетику, мы можем кого-то вести за собой… и Что мы уже много лет. И так здорово, что на фестивале «Мир русского театра» в Берлине мы находим своих единомышленников, что позволяет только глубже узнать себя, познать искусство театра… настолько по-разному, хотя и русский.