фoтo: Aлeксeй Мeринoв
Тoскa пo oдинoкoму двoрнику
В oкoлoaрбaтскoм пeрeулoчкe, гдe я вырoс, и зимoй и лeтoм, был xoрoший, убoркa мусoрa и снeгa рeшaeт oдин-eдинствeнный врaтaрь. Пeрeулoчeк был длинный, с мнoжeствoм дoмoв, нo стaршe, eсть eгo тaк, приврaтнику мoжeт сoдeржaть прeдпoлaгaeт, зeмeльный учaстoк в пoлнeйшeм пoрядкe. У нeгo былa ширoкaя, вeрoятнo, им сaмим смaстрячeннaя из листa жeлeзa лoпaтa, кoтoрoй oн сгрeбaл снeг, и привaрeннoe нa жeлeзныx штырю тoпoрoм — эти пeшнeй скaлывaл нaлeдь. Кoнeчнo, в пoмoщь трудягe приeзжaлa слoжный, нo нe тaкoй труднoй сeгoдняшнeй мaшинa с двумя зaгрeбущими лoпaстями-плaвникaми, oтпрaвлявшaя сугрoбы с oбoчин нa свoй жe кoнвeйeр, тянувшийся нa вeрxнeй чaсти кaбины, тaм выпaл снeг в кузoвa пoдкaтывaвшиx сaмoсвaлoв.
Пoчeму я нaчaл oб этoм? Пoтoму чтo смoтрeть, кaк чистый снeг в сoврeмeннoм метельные дни. Операция буквально военизированный, блицкрижный характер: от специальных автобусов высыпает десант наряженных в виде людей с антиснежным снаряжением, бойцы рассредотачиваются по тротуарам и мостовым, один-два человека начали работать, другие стоят, опираясь на черенки лопат. Подруливают неуклюжие бульдозеры и неповоротливые грузовики, стопорят дорожного движения, возникают пробки — даже поздно вечером, вся эта техника включает аварийные мигалки, перегораживает путь, не дает никому пройти, как дело доходит до операции отлова опасного преступника. Бегают, суетятся озабоченные, исполненные важности своей миссии начальники-бригадиры, договориться о процесс на мобильные телефоны. При этом снежные завалы не уменьшаются! Продираться через основные улицы должны с проложенных пешеходных путей.
Где тот одинокий консьерж, неторопливо справлявшийся с невообразимым по теперешним меркам объем работ? К исполнению своих обязанностей в этот подвижник, сам по себе, ушел прежде, раннего и вкалывал до полуночи. Был обычный, ответственность за порученное человек. Это все, что я хотел сказать.
Бабушка и хурма
В интернет-магазине бабушка ощупывают подешевевших хурму.
— Твердовата.
— Рано такие брать.
Видит, как я хочу им попробовать экзотические для северной широты оранжевые фрукты. И это понятно, что нет денег на покупку. Вот и уговаривают себя:
— Пусть еще полежит.
— Он станет мягче.
— А то, как и деревянные.
Ясно также, что распродажная акция скоро закончится, хурма станет дороже, и тогда они точно на ней не подступятся.
— Возьмите на пробу, я угощаю, — предлагает сердобольный мужчина.
Возмущаться:
— У нас зубов нет. Зачем мучить себя?
Гордость не позволяет принять помощь.
Много пенсионеров, — уверять себя, что ограничивает желания из лучших побуждений. «Видит око, да зуб неймет» — не только басенная, но жизненная мудрость.
Мандарины
Еще одна старуха, в другом магазине недалеко распада, где горы, пирамиды навалены мандарина, с чувством собственного достоинства, не стыдясь и не боясь, что будут подвергаться общественной (и администрация) порицанию, вкус лимон дольки. Справилась с одной мандаринкой, начал чистить другой. Шкурка мягкая, податливая, старческие руки, легко с ней справиться. Воровство? Воровство? Нужно в кассе заплатить за товар, а потом отправлять в рот? Но никто не делает бабушек и замечания, не останавливаясь, расхитительницу. Всем ясно (и отвлекает): ее покражи — мелочовые, сама пенсионерка ограблена, где безжалостнее — жизнь, отнявшей лучшие годы, со стороны государства, в результате бессовестных манипуляций обрекшим стариков на нищету, на перекрытие цена и другие магазинными ухищрениями. Что, воровать не должен. Ни тайно, ни прилюдно. Но немощно (а не революционный: грабь награбленное!) получить миллион доля их законными, каких не возбраняется.
В поликлинике
Два старичка недалеко от клиники. Один худой, с бородкой, за стеклами очков бегают озорные глаза. Другой, крепкий, здоровенный, бритый. Первый — 88, фронтовик, надел ордена, но это не помогает: доктор. его отфутболивают. Надоел! То у него одно болит, то другое. Второй — 80, он основателен, терпелив. Первый наскакивает на медперсонал, другие ждут. Первый вызов на другой мальчик, но мальчик больше похож на себя — живой, говорливый, неугомонный, не облысевший:
— Я здесь с утра. Гоняют из кабинета в кабинет. И уже вечер. Затемно не приду домой. Я свой дом в темноте они не могут учиться. Новостройка.
Другие:
— Присядь.
— Не, глубокое кресло, если сяду — утону и не двигаться. У тебя из какого материала стержня? Вы можете обопрусь?
— Валяй. Металлические.
— Я вижу. Хорошая. А у меня есть самодельные. Все, что я мастерю. Кресла собрал, так что в магазин ходить.
— Семьи нет?
— Меня забыли.
— А меня уважают…
Врач приказал медсестре провести первого до подъемников: старичок, из-за возраста, может быть утрачена. Но сестра занялась другими пациентами. Ее первым отправился второй. Кряхтя, он встал и проводил.
А тот, рассыпающийся на ходу, идет по скользкой улице? Как найти свой дом? Бог знает…
Конная стража
С детства запомнилась сатирическая миниатюра, исполненная в кремлевском Дворце съездов и отображается в праздничном концерте на тв. Дуэт сатириков поет:
Вдруг на рынке появился
Конная полиция.
Не волнуйтесь, спекулянты,
Это репетиция.
Возможно, помнят, потому что на протяжении жизни постоянно видел, как преследовать торговая редис и шерстяными вязаными носками старые дамы строгие блюстители порядка.
В какой-то момент гонения прекратились. Пришли свободные дни. Торговли становятся все. Стали челноками. Спекулянты начали назвать бизнесменами.
И вот снова та же картина. Старички и старушки продают возле метро, яблоками и саженцами (и цвета), спасаться от вооруженных до зубов молодых людей. Не от бандитов, а от законных преследований. Почему пенсионеры не могут сделать рейз на нищей пенсии? Или есть страх: в сумки под яблоки скрытая камера бомба? Антитеррористическая операция, и только! Как и при уборке снега.
Блаженство
На улице минус девять. По морозному пространстве люди в спешке бегать быстро, погрузиться в транспорт или теплый человек. А эта пара сидит рядом с метро, на скамейке и никуда не спешить. Хорошо им. Она и он. Среднего возраста, в синтетические куртки. Сидят и поют. Не пьяненькие. А опьяненные друг другом. Снял нестройно, безголосо, удачи: «Снег летает… Заметает все что было до тебя…» И в конце концов, помнят этот хит из далекого прошлого. Сами они — несовременные. Может быть, еще и ностальгия, кроме win-чувство согревает роман.
На улице минус девять, граждане спешат в приют. А это два не морозно. Райское блаженство!
Греческий салат
Разговор (непридуманный) в организации общественного питания:
— А где у вас есть греческий салат?
— Вот, перед вами.
Через минуту, после изучения ассортимента:
— Где вы греческий салат?
— Он перед вами.
Снова пауза.
— А где греческий?..
— Что перед вами! Только без брынзы.
— ?!
— Фетака продается отдельно. Вы можете купить и сами, по вкусу добавить.
— ?!
— А что это?
— Почему тогда указывают в прайс-листе «греческий салат»? Пишите по адресу: компоненты для греческого салата. Можно вообще все отдельно продают. Тогда в кафе ходить, нет необходимости. Дома в одиночестве легче готовить.
Беженцы
То умиляемся, то негодуем: лоси стали захаживать в город, и препятствовать автомобильному движению! Опасаются притока экстремальных лисы в Москву. Совы прилетают и селятся на чердаках, а то и находят убежище от агрессивных ворон в высотке Дел.
Видели, как строится круговая подмосковная дорога? Лес вырубают гектарами, что собираются не трубы прокладывать и повышать районе с широченными проспектами и многоэтажками по краям (но, возможно, так оно и будет?). Любой зеленый пояс?! Невосполнимо то, что уничтожаем. Никогда не растут замечательные ели, и березы, не перепархивающих птиц, грибов и ягод. Бессловесным обитателям, никуда не деться. Их лишили жилья и еду. Обрекли бродить. Странно, что взбесились только лиса. Му вылавливают на улицах и выдворяют обратно на резко сократившиеся делянки. Но им там тесно и голодно. Животные приходят к нам еще и исследования: может удастся притулиться?
Как бы нам скоро не быть беженцами из причин собственной неразумности.