В Театре Маяковского поставили знаменитости-драмы

фoтo: mayakovsky.ru

Xoтя, мoжeт, и aндрoгиннoсти в aктeрe Эльдaрe Трaмoвe, приглaшeннoм нa глaвную рoль из Вaxтaнгoвскoгo тeaтрa, нe дoстaтoчнo, — нaoбoрoт, oн явнo эксплуaтируeт oбрaз Джeкa Вoрoбья из «Пирaтoв Кaрибскoгo мoря». В нeкoтoрыe мoмeнты oн вeдeт сeбя тoчнo тaк жe, кaк Джонни Депп в фильме, кумир молодежи и маркер современности. Чем не реальные знаменитости-драма, когда серьезно исполнителя в память о шутовской, комический роли и вечно красивые ему образ пирата? Режиссер Шульев не мог не принимать во внимание возможные параллели и не дают повод для размышлений своему зрителю.

И хотя действие пьесы продуманный, поле его непрочен, и сюжет местами провисает. Так, совершенно лишние выглядит экспозиционная сцена, когда актриса не то в крестьянском, а не в монашеском обличье на авансцене запинающимся голосом произносит монолог, смысл которого «в человеке живет грех».

В конце концов герой: он отхлебывает из горла остатки виски, вот небрежно завязывает халат. В разговоре со слугой Сганарелем (Виталий Ленский) — иногда не сдерживается, вдруг набрасываясь на него с поцелуями. Но в этом странном порыве не стоит искать двусмысленной — а китч, желание провоцировать. Донжуан не столько обидчика, и бабник, сколько страдает максимализмом веселый мальчик, который не прекращается ни традиции, ни отцовский гнев, ни женские слезы, ни двери монастыря.

Анастасия Мишина, сыграв главную женскую роль обманутой «женщины» Эльвиры, решительно врывается на сцену с мотоциклетным шлемом в руках: не послушница-монашка, а бунтарка в перепачканном в грязи, в оборванном свадебном платье, пытающаяся урезонить неверного супруга. А тот отвечает из их объяснения еще одного шоу-моноспектакль, в котором можно много показать. Их общение невозможно, и месть обманутой женщины становится движущей силой истории.

Совершенно по-другому, воплощает актриса Валерия Куликова (запомнилась по спектаклю «V. O. L.» на Малой сцене Маяковки) — здесь играет деревенскую простушку Шарлотту, соблазненную Донжуаном походя, между бизнес. Отведенная ей роль — стандартные вентиляторы, которые она слышала о звезде и готов принести в жертву все за ночь с ним. Вместе со своим женихом, дубинообразным мужланом Пьеро (Максим Разумец), они были выведены в качестве представителей толпы, а на их фоне еще больше вскрывается мелочность главного героя. Его образ — пустышка.

А пустышка она и есть: Донжуан Шульева — типичный представитель своего поколения. Не столько способ мольеровского героя, сколько представление о герое сегодняшнего времени — вечно молодых и вечно пьяном невротике, самовлюбленном и эгоистичном, не имеет принципов и открыт для общественности. Яркие наряды (художник Мария Данилова), как бы выделиться, знаменитости — отсюда и мания размера, и нервные срывы, и инфантильность.

Как признает и сам режиссер, он хотел сопровождать не один период времени, а длительный период формирования такого героя — потому что Донжуан как бы вне времени: зрители не видят-дель-артовскую рыночную площадь, а концертный зал, освещенный софитами, — именно в этом антураже, художник-постановщик Мариус Яцовскис ставит действие драмы. Создать атмосферу помогает и крупнейший музыкальный ряд: с Дженис Джоплин и Fatboy Slim до Иоганна Себастьяна Баха. Над музыкой работал на всю команду — композитор Полина Акулова и саунд дизайнер Филипп Карецос, специалист по электронной музыке.

«Мы застаем Донжуана в решающий период своей жизни: прошел пик популярности, и дальше только спад, но отдых для него продолжается, и шоу, также, должны продолжаться до последнего удара сердца, до последнего вздоха, — говорит режиссер спектакля Анатолий Шульев. — Все предсказывают ему наказание от высших сил, но сбудется ли когда-нибудь в нашем рациональное мире?»

Казнь была произведена, правда, не полностью, не так, как можно было бы ожидать. Нет, героя не удастся, с «каменный гость» в тартарары — штраф за Донжуана становится бесконечным шоу, жизнь и смерть, как и ряд эстрадных выходов. Рожден, чтобы блистать, он умрет под золотым дождем конфетти, радостно делая очередной концертный номер. Но является ли смерть то, что мы видим в финале? Герой как бы застывает, запечатлевшись во времени, возвращаясь к основам — умиротворенно припав груди Богини-матери, палеолитической Венеры, которую художник, оживляя, выходит на сцену.

И когда стихает музыка и выключать свет, в эпилоге будет оставаться только Сганарель, как чеховский Фирс, бродя по покинутой сцене. Но он не будет жаловаться на его знаменитого владельца — только стенать из-за потери зарплаты, и почему-то петь оду табака, как и его единственная страсть, которая если и уничтожить, это все равно не приведет к геенне огненной и бушует вечно страданию.