Андрей Манойло, Анатолий Петренко, Константин Стригунов
В поле нашего зрения попал один весьма интересный документ: «ОТЧЕТ о результатах наблюдения за тестированием системы дистанционного электронного голосования (ДЭГ) ЦИК России 21 апреля — 14 мая 2021 года», с подзаголовком: «Общероссийское общественное движение в защиту прав избирателей «Голос» Москва, 8 июня 2021 г.».
Авторы этого отчета провели серьезную и кропотливую работу по изучению работы системы ДЭГ ЦИК России. Мы не сомневаемся, что этот отчет уже рассматривается специалистами ЦИК РФ, но хотели бы обратить внимание и на имеющиеся в тексте некорректности, которые некоторые читающие могут интерпретировать как предвзятость авторов отчета.
Так, авторы отчета, подвергая анализу цели тестирования системы ДЭГ ЦИК России, пишут:
«Кроме общей цели, записанной в постановлении ЦИК России от 24 февраля 2021 г. № 284/2082-7 — проверка готовности программно-технического комплекса дистанционного электронного голосования, какого-либо иного публичного официального документа, закрепляющего более конкретные цели и задачи тестирования системы ДЭГ, с индикаторами оценки успешности его проведения опубликовано не было, а сами индикаторы не прошли публичных обсуждений».
Правда, тут же строкою ниже они же отмечают: «При этом должностными лицами озвучивались следующие цели и задачи тестирования:
- 19 апреля — председатель ЦИК России Элла Памфилова: «Мы надеемся, что в тестировании примет участие не менее миллиона человек. Это позволит обеспечить реальную нагрузку на систему, оценить надежность, безопасность, стабильность ее использования. Важно, чтобы люди доверяли этой форме голосования, как дополнительной возможности участвовать в выборах».
- 29 апреля — заместитель председателя ЦИК России Николай Булаев проинформировал экспертов, что система должна быть протестирована на реальные нагрузки, во многом превосходящие те, которые предстоят на выборах в сентябре. Задача экспертов — оценить систему на соответствие главным требованиям: обеспечение тайны голосования и точности учета волеизъявления граждан.
- 29 апреля — замминистра Минцифры России РФ Олег Качанов: «Нашей задачей является подготовка системы ДЭГ к нагрузке выше той, которая предполагается в единый день голосования». В ходе испытаний будет отработано взаимодействие всех систем, задействованных в проведении ДЭГ, проведена оценка готовности к внештатным ситуациям и достаточности инфраструктуры.
- 19 мая — Олег Качанов после окончания тестирования представил пять целей:
1 Апробация всего процесса проведения ДЭГ от подачи заявления до загрузки итогов.
2 Апробация новой архитектуры ПТК ДЭГ.
3 Испытание работы ПТК ДЭГ под нагрузкой, работы в нескольких ЦОД.
4 Испытание средств криптографической защиты информации.
5 Анализ пользовательского опыта.
Авторы отчета сами же себе противоречат. Начинают критику с того, что цели и задачи тестирования системы не раскрыты, а затем подробно показывают, кто и как это все раскрыл.
Далее мы избирательно попытаемся показать те места в отчете, которые могут формировать у читающих его подозрения в предвзятости авторов и в декларативности рекомендаций к каждому блоку отчета.
Обращает также на себя внимание весьма директивный стиль формулировок рекомендаций авторов отчет и зачастую отсутствие в них конкретности.
Так в своих рекомендациях к разделу отчета «Ключи шифрования» авторы пишут: «Комиссии ДЭГ проводят процедуру формирование ключей и разделение ключа расшифрования на отдельные части в присутствии членов комиссии, наблюдателей и представителей СМИ. Для обеспечения доверия, подбор хранителей частей ключа расшифрования должен производиться таким образом, чтобы эти лица до окончания голосования не могли вступить в сговор и собрать ключ воедино для получения предварительных результатов выборов. Это должны быть лица, пользующихся безусловным доверием кандидатов, политических партий и экспертного сообщества. Или не разделять ключ расшифрования на части, а хранить его в защищенном месте с использованием вызывающих доверие технологий (номерной сейф-пакет, опечатанный номерными пломбами-наклейками сейф под круглосуточной прямой видеотрансляцией и т.п.). Комиссии ДЭГ обеспечить надежную и верифицированную защиту устройства, на котором происходило формирование и разделение ключа расшифрования на части, как в период работы, так и при хранении, чтобы не допустить несанкционированного получения и/или подбора ключа расшифрования до окончания голосования».
Если первая позиция вполне понятна, то во второй непонятна позиция авторов, поскольку первая часть полностью противоречит второй, а в третьей части делается некое общее умозаключение, но не раскрывается как авторы предполагали бы решать эту задачу. Кроме того, что значит «это должны быть лица, пользующихся безусловным доверием кандидатов, политических партий и экспертного сообщества»? А кто, собственно, будет решать, кто пользуется доверием, а кто — нет? Если они являются представителями власти — значит, авторы доклада будут их считать не достойными доверия? А если представители т.н. несистемной оппозиции — тогда наоборот? Или про экспертов: кто именно заслуживает безусловного доверия? И тем более партия? На эти вопросы нет ответа.
В рекомендациях для ЦИК России и Минцифры к разделу отчета «Личная подача заявлений» авторы вновь декларируют что, по их мнению, надо сделать, но обходят стороной вопрос о том, а как это можно было бы сделать:
«Внедрить инструментарий, позволяющий удостовериться, что избиратель подал заявление лично. Для голосования на выборах через портал «Госуслуги», как минимум, ввести правило, что к подаче заявлений и к самому дистанционному электронному голосованию допускаются только те избиратели, у которых к учетным записям привязан номер мобильного телефона, оформленный на них, а не на других лиц».
Далее в своих рекомендациях к разделу «Наличие активного избирательного права» авторы отчета продолжают в том же духе: «Внедрить эффективные механизмы контроля со стороны избирателей, членов комиссии ДЭГ и наблюдателей за корректностью проверки системой наличия у избирателей активного избирательного права на конкретных выборах».
И что, и как?
В рекомендациях к разделу отчета «Правомерность отказов в участии в ДЭГ» авторы вновь пишут в той же стилистике: «Для рассмотрения жалоб от граждан (например, на то, что их неправомерно включили в список участников ДЭГ, так как они не подавали заявлений, или наоборот, им неправомерно отказали во включении в список), обеспечить избирательные комиссии ДЭГ необходимым объемом информации о причинах отказов, о дате и времени их поступления, о технических сведениях обустройствах, с которых поступали заявления и т.д. Обеспечить комиссии ДЭГ реестром всех отказов избирателям в участии в ДЭГ, для возможности проверок их на соответствие закону».
И вновь ни слова о том, а как все это можно реализовать.
Рекомендации авторов отчета к разделу «Личное голосование» наряду с вполне разумными предложениями «ЦИК России открыть горячую линию и интернет-приемную для приема обращений и жалоб избирателей на оказываемое на них давление и квалифицированную реакцию и размещение информации об этом в интерфейсе портала голосования», содержатся вновь декларативные утверждения:
«ЦИК России во взаимодействии с правоохранительными органами разработать эффективный алгоритм проверки и реагирования на факты нарушения избирательных прав граждан, связанных с давлением», «ЦИК России запустить информационно-образовательную кампанию за свободу выбора — против давления на избирателей, которая не только информирует, но и обучает тому, что свобода выбора — это ценность», в которых отсутствуют способы реализации.
Ну а рекомендация по поводу интерфейса:
«ЦИК России дополнить интерфейс ДЭГ крупными кнопками-плашками с инфографикой, например:
○ Я голосую лично и не голосую за другого избирателя;
○ Я не нахожусь под воздействием других лиц с целью принудить меня к участию в выборах либо воспрепятствовать моему свободному волеизъявлению;
○ Я голосую тайно, т. е. никто не видит мой выбор;
○ Я не обязан делать скриншот экрана или иным способом отчитываться о голосовании.
Также дополнить интерфейс правовой аргументацией в помощь избирателю, который сталкивается с давлением:
○ Администрация не имеет права принуждать работников к любым действиям, не предусмотренным трудовым договором. Это нарушение трудового законодательства (ст. 60 Трудового кодекса РФ); за нарушение предприятие и его руководство могут оштрафовать по ст. 5.27 КоАП РФ);
○ Никто, в том числе администрация предприятия, не вправе принуждать избирателя к участию (или неучастию) в голосовании, или, тем более, к голосованию за конкретного кандидата. Это нарушение законодательства о выборах (п. 3 ст. 3 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…»; это нарушение может повлечь уголовную ответственность по ст. 141 Уголовного кодекса РФ);
○ Никто, в том числе администрация или профсоюз, не вправе обещать избирателям премии или любые иные материальные блага (в том числе в форме отгулов и т.п.) за голосование за определенного кандидата (независимо от того, связана такая премия с результатами голосования или нет). Это нарушение законодательства о выборах (ст. 56 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…»), а в некоторых случаях и налогового законодательства (ст. 270 Налогового кодекса РФ);
○ Педагогическим работникам и другим должностным лицам запрещается использовать образовательную деятельность для политической агитации, принуждения обучающихся к принятию политических убеждений либо отказу от них (п. 3 ст. 48 ФЗ «Об образовании в РФ»; пп. б п. 7 ст. 48 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…»; за эти нарушения предусмотрена ответственность по ст.ст. 5.10., 5.11. и 5.12. КоАП РФ)».
(Нами сохранена орфография и стилистика авторов). Авторы так круто намешали всего, чего только было можно и нельзя, что комментировать тут просто нечего.
Рекомендации авторов отчета по разделу «Подведение итогов»: «Необходимо обеспечить возможность проверки членами комиссий ДЭГ и наблюдателями отсутствия вмешательства в работу системы и совершения иных действий не членами комиссии на всех этапах голосования. Система ДЭГ должна обеспечивать возможность контрольного подсчета голосов членами комиссии ДЭГ и наблюдателями» вновь декларативны и неконкретны.
Отдельного внимания заслуживает раздел отчета «Давление на избирателей».
Авторы отчета начинают раздел со ссылок на статьи 67-ФЗ (как они его называют), а затем следует сразу же «убойная» интенция: «На российских выборах достаточно широко распространена практика административного давления на сотрудников бюджетной сферы и связанных с бюджетом коммерческих структур, а также студентов, родителей школьников и детсадовцев с целью принудить их к участию в выборах и голосованию за конкретных кандидатов».
Мы согласны с авторами, что определенная часть ретивых чиновников в погоне за некой статистикой прибегают к административному давлению на потенциальных избирателей с целью «простимулировать» их пойти голосовать и «рекомендуют» за кого конкретно. Но вот утверждение: «достаточно широко распространена практика административного давления…» вызывает массу вопросов. То есть достаточно для кого, широко насколько? Столь расширительное толкование допустимо только в тех случаях, когда авторы в качестве доказательства могут привести не отдельные примеры чиновничьего произвола, а документально подтвержденную и полную статистику подобных «достаточно широких» случаев.
Далее авторы отчета делают еще одно заявление: «Даже самая совершенная система дистанционного электронного голосования не сможет защитить избирателя от подобного принуждения. Поэтому акцент организаторов выборов и наблюдателей должен быть не только на самой электронной системе, но и на свободе и добровольности участия избирателей в выборах, так как из-за особенностей удаленного голосования избиратели более уязвимы для давления. Избирательные комиссии должны адекватно реагировать на сообщения избирателей об оказании давления на рабочих местах и учебных заведениях».
Некоторое время тому назад мы уже давали развернутые предложения по тому, как остановить ретивых чиновников в их желании нарушить Закон о выборах, причем главную роль в реагировании на подобные ситуации мы отводили общественным организациям, Следственному комитету и Прокуратуре РФ. И адекватность реагирования мы рассматривали как гласное и немедленное отстранение таких чиновников от должности, а далее, все в соответствии с Законом.
Далее авторы отчета пишут: «В движение «Голос» и СМИ поступило множество обращений избирателей об оказании на них давления по участию как в тестировании ДЭГ, так и в праймериз «Единой России» через «Госуслуги». Аналогичные публикации постоянно появлялись в социальных сетях».
Уважаемые авторы – а «множество» — это не цифра, а метафора. Ну чего вы скрываете, назовите сколько же на самом деле к вам поступило подобных жалоб, из каких регионов, на кого конкретно, а то ведь на основании «множества» и мер административного воздействия на таких чиновников оказать невозможно. Получается, что вы их покрываете! Привели примеры по отдельным случаям, а где остальные из вашего «множества»?
Наконец, хотелось бы отметить, что авторы отчета ряд приводимых ими примеров с применением административного ресурса сознательно представляют как некое системное и повсеместно распространенное явление. Для таких обвинений требуются серьезные доказательства, к которым нельзя причислить отмеченные факты чиновничьего произвола в представленном «Голосом» документе. Подобная экстраполяция, наравне с упомянутыми выше неточностями и расплывчатыми формулировками, которые лишь добавляют путаницы, существенно снижает доверие к приводимому документу. Равно как и действия их авторов: складывается впечатление, что они стремятся не столько помочь и донести объективные проблемы ДЭГ, сколько дискредитировать не устраивающую их систему голосования. Учитывая, что ранее движение «Голос» поддерживалось Агентством США по международному развитию (USAID), то нет ничего удивительного в подобном. Нет сомнений, что если бы действия ЦИК и всей избирательной системы приводили бы к увеличению вероятности победы кого-то из т.н. «несистемной оппозиции», то критики со стороны «Голоса» было бы куда меньше. Если бы она вообще была.
А пока лишь констатируем, что критика ДЭГ авторов отчета вызывает массу вопросов как с точки зрения методологии, так и с точки зрения элементарной логики. Еще больше нареканий есть к т.н. рекомендациям, приводимым в отчете. Рекомендации обычно сопровождаются прописанным механизмом реализации, а не просто пожеланиями, что больше напоминает хотелки, нежели конструктивную критику и соответствующе конкретные предложения (с прописанным механизмом/технологией исправления) по устранению выявленных недостатков системы ДЭГ. Констатации в духе «все плохо» или «недостаточно», особенно если обоснования данных тезисов хромают на обе ноги, встречаются сплошь и рядом, а вот реальных конструктивных предложений — на порядки меньше. Тем более, когда подлинные причины подобных отчетов состоят не в улучшении действующей системы голосования, а в заблаговременном подведении читателей (т.е. потенциальных избирателей) к мысли о том, что все происходящее — одно большое надувательство, но при этом данный посыл не подкрепляется достаточно обоснованной аргументацией, а нарочито подается с расчетом вызвать недовольство действиями властей.
Андрей Манойло, Анатолий Петренко, Константин Стригунов