Бaлeт «Минус 16». Фoтo – Кaринa Житкoвa.
Нaчнeм с бaлeтa, кoтoрый стaл глaвнoй сeнсaциeй вeчeрa, и, крoмe тoгo, сaмa прoвoкaтивнoй eгo чaсть. Бaлeт «Минус 16» нaчинaeтся зaдoлгo дo oкoнчaния пeрeрывa. Вo-пeрвыx, пeрeд oпущeнным зaнaвeсoм, и пoслe тoгo, кaк был пoднят и нa oткрытoм прoстрaнствe сцeны, пoд тaнцeвaльную музыку 50-x, срывaя вoстoржeнныe aплoдисмeнты и крики «брaвo», в стилe гaгa импрoвизируeт тaнцoвщик Мaксим Сeвaгин. Зaтeм пoд «Xaвa нaгилу» свeт гaснeт, зaнaвeс зaкрывaeтся, a кoгдa oткрывaeтся нoвoe, стулья пoлукругoм стoят 19 тaнцoвщикoв в чeрныx кoтлax, чeрныe кoстюмы и бeлыe рубaшки — типичныe oдeжды ортодоксального еврея…
Из досье «МК»: Глава культовой израильской компании современного танца Batsheva Dance Company Охад Нахарин имеет «русские» корни. Внук выходцев из России родился в кибуце Мизра и рос в семье преподавательницы танца и актера. После того, как ушел из нью-йоркской труппы Марты Грэм, где Нахарин был приглашен самой основательницей известной компании, хореограф в качестве танцовщика долго работал в «Балете XX века» Мориса Бежара. А Бежар лично отсматривал забракованного на кастинг танцовщика и лично зачислил его в свой коллектив. От знаменитого бежаровского «Болеро» Нахарин и позаимствовал идею скандального балета «Минус 16″… и вообще, все те тенденции, с которыми хореограф, столкнетесь во время своей карьеры (и, кроме Бежара и Марты Грэм работал в Нидерландском театре танца), сплавились у него в свой собственный язык движения, получил красивое название «gaga».
«Минус 16» — балет далеко не новый. Московская публика под разными названиями и в разных модификациях я видела его неоднократно в исполнение иностранных гастролеров. В том числе и в исполнении самого корпуса Нахарина Batsheva Dance Company. И такой интерес к этому произведению не случайно.
Балет вызвал даже нешуточные волнения в израильском кнессете, и это не один раз пытались запретить депутаты хасиды, показывает, обвинение в осквернении святыни. В конце концов, в главном эпизоде из этого балета, с пением пасхального седера с припевом «Один Бог на небе и земле» происходит массовое освобождение художников от одежды. Во-первых, в воздух летят еврейские котелки, а затем и другие предметы одежды ортодоксального иудея: черные пиджаки, потом обувь, затем рубашки, а еще и брюки…
Сидят на стульях полукругом, так же, как и в бежаровском «Болеро», 19 танцовщиков «Стасика» в конвульсивных движений (волны руками, взмах ноги, прогиб корпуса назад, удар кулаком в живот), сползая с кресла, а затем снова на них вырастают, носят массовый стриптиз, скидывая с себя всю одежду, пока не остались в одном нижнем белье.
А заняться здесь и премьеры труппы: так, очень интересно было смотреть, насколько отвязно в «Минус 16» выглядит образцовый классический премьер «Стасика» Иван Михалев. В самом конце выступления, он даже пытался переключиться на нижний брейк! В балете Нахарина используются в основном массовые танцы, но есть и дуэт на музыку Вивальди. Под пение контртенора его отличная производительность Евгениий Жуков и Дина Левин.
Влияние эпизодов драмы: 17 танцоры спускаются в зал и вытаскивают зрителей на сцену, устраивая с ними разговор сми (в этом спектакле все делается массово) хореографической импровизации. Зрители и исполнители, танцуют друг с другом, так что некоторые добровольцы из аудитории, не хотят уходить со сцены, а из зрительного зала неожиданно раздается женский выкрик: «Мы завидуем вам!». Гага действительно делает чудеса. В котором еще и балете обычного зрителя произойти станцевать вместе с балетным ведущим и другими артистами, на академической сцене?
Балет «Минус 16». Фото – Карина Житкова.
Просто сказать, что публика была в полном восторге, — не сказать ничего! Чувство совершенно улетные! Права Бежар, утверждавший: «Аудитория немного нам завидуют — они хотели бы сами быть танцовщиками, но настанет день, когда будет танцевать все». Судя по премьере в «Стасике» в этот день уже близко. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что некоторые во время танца с аудиторией, в знак протеста зал все же демонстративно покинули.
Чтобы свободно танцевать этот балет, нужно сначала научиться системе gaga, изобретенной Нахарином. Гага — это особый способ познания себя через понимание собственного тела. Он учит слушать тело, чувствовать свои мысли и настроения, и, наконец, что особенно важно, позволяет двигаться с полной свободой и в гармонии с самим собой. При этом хореограф полностью отказывается от необходимых любой танцовщику в классе зеркала. Таким образом, раскрепощения, выбрав балет «Минус 16», и решил обучить свою труппу ее худрук Лоран Илер, и в то же время раскрепостить и излишне зажатую московской публики.
За два месяца подрядчики осваивали заковыристый стиль и станцевали «Минус 16», едва ли не лучше самих художников «Батшевы», с которыми Нахарин был в Москве на Чеховском фестивале 5 лет назад. В любом случае, такой энтузиазм в зале и радости публики на гастролях «Батшевы» точно не было. Так что «Стасику» эксперимент, безусловно, удался.
Второй хореограф программы, Марко Гекке, тоже сделал сенсацию в Москве, только этой осенью. На фестивале Дианы Вишневой Context в его хореографии показали балет «Нижинский», в котором Гекке не только то, что удалось сказать о гениальном танцовщике на своем первоначальном языке, но и рассказ о жизни Нижинского с шокирующей откровенностью. Этот балет даже сравнили с балетом «Нуреев» в Большом театре.
На этот раз хореограф вдохновился темой из жизни рептилий. В своем балете он рассказал историю черепах по имени Джордж, который был последним представителем гигантских Абигдонских слоновых черепах. Рептилию прозвище «самый известный парень в мире». Он умер на галапагосских островах в возрасте 100 лет в абсолютном покое.
В одиночестве и в этот балет. Хореограф говорит в нем, конечно, не о черепахах, а о людях. «Одиночество — наша основная человеческая трагедия, а можно понимать и жить в выразительном танце. Я чувствую, что тело — это тюрьма: неспособность выйти из нашего тела — та отправная точка, с которой начинается отчаяние в моих движениях», — говорит о своем спектакле Гекке.
Это отчаяние, и надо показать, движением, точнее, трепыханием рук. В конце концов, так же, как и Нахарин, Гекке изобретатель собственный язык, который не спутаешь ни с каким другим. Здесь почти нет высоких подъемов ног и больших прыжков. Гекке вообще интересная только верхнюю часть тела. Ноги в системе вообще не важно. Главное здесь корпус, а также четкой и быстрой работы рук. Весь балет в основном, и построен на подобное развитие событий: очень ломаных, маленьких и компактных.
И здесь танцовщиков «Стасика» ожидало фиаско. Почти никто из 11 человек, занятых в балете, эта система идеальный мастер не мог. Движение рук и корпуса в их исполнении не было ни одиночества, ни музыки Шостаковича, на которую был поставлен этот балет. Только в несколько соло-танцовщики Джошуа Трия, Георги Смилевски, Денис дмитриев (в другом составе, кроме Дмитриева Евгений Жуков и Георги Смилевски-junior) в состоянии поймать трагизм и накал музыки композитора, найти необходимый акцент на движении. Остальное все, как инициатива, и если б я не видел как можно работать в этой системе, музыку Шопен и Дебюсси в балете «Нижинский», я бы подумал, что это просто так, плохая хореография…
Конечно, система движений, развитая Гекке, так с наскока не одолеешь. Однако у художников это еще хороший стимул освоить эту технику. Да, и наличие этого балета в репертуаре театра очень полезно.
Эрика Микиртичева и Денис дмитриев в балете «Призрачный бал». Фото – Карина Житкова.
Но вот где театр был в своей стихии — так это в балете «Призрачный бал». Балет, который, Брянцев, кстати, первый из хореографов у нас в стране, получил «Золотую маску», идет в театре уже с 1995 года. года. И если б был убит в Праге до 14 лет, многолетний худрук балета театра, кроме того, балет, ничего не поставил, он бы и тогда вошел в историю. Это бесспорная вершина его творчества. Ни в каких других своих сочинениях, так ярко, не обнажился талант этого балетмейстера.
Создавая на самом деле успешный мониторинг со шлягера Джерома Роббинса «В ночи» (этот балет также доступна в репертуаре театра), Брянцев ни в чем Роббинсу не только не потерял, но создал абсолютно конгениальное творение. Увидев этот балет, нынешний худрук театра Лоран Илер оценил его по достоинству и сразу же понял, что он «обязательно должен вернуться в репертуар театра».
Оксана Кардаш и Иван Михалев в балете «Призрачный бал». Фото – Карина Житкова.
Правда, не все художники в нем удалось повторить достижения своих предшественников, таких прекрасных танцовщиков, как и Людмила Шипулина, Виктор Дик, Сергей Смирнов, Герман Шалтырев, Наталия Ледовская и Владимир Кириллов. Так, например, Шипулина и Дик были гораздо тоньше, трагичнее, органичнее нынешних исполнителей второй дуэт, к сожалению, только механически повторивших порядок движения. Художник Дмитрий Соболевский всем своим видом показал, как трудно в этом дуэте сделать (действительно тяжелой) поддержки. Так что ни о вдохновении, ни о режиме его работы, речи не шло.
Но, Ксения Шевцова и Георгий Смилевски, Денис дмитриев и Эрика Микиртичева показали исключительное мастерство, поймал стиль, создать выразительный, тончайший, почти прозрачный, акварельный рисунок своих партий. Особенно выделяем дуэт Оксана Кардаш и Ивана Спас, который, безусловно, можно назвать пластиковые шедевр. На танцах их все чувственность, меланхоличность, тончайшая благодать. Исполнители смогли передать гармонической прелести этой хореографии, его легкость, обилие тонов и напомнил в своем поэтичнейшем танце роденовских влюбленных.