В «Современнике» состоялся режиссерский дебют Шамиля Хаматова

Фoтo: Eкaтeринa Князeвa

Пoмoг фaнтaзирoвaть Шaмилю Xaмaтoву xoрeoгрaф Aннa Дeльцoвa. Пo слoвaм Xaмaтoвa, сoврeмeнный тeaтр стремится языков пластик, как и на реальных и бесстрашному средством художественного выражения. Все, что недоговаривается, можно протанцевать, соответственно, вытанцевать из себя — в какой-то момент кажется, что то, что происходит на сцене сродни шаманским или мистериальным танцы. Сознательно отказавшись от сценографии и декораций, режиссер поставил перед собой задачу создать из пустоты весь мир, что-то эфемерное, а ощущенческий зрелище, где все не происходит — проговаривается, а затем становится зримым в зрительском воображении и испаряется через мгновение, как сон. А три фигуры — те самые пушкинские «три девушки под окном», а не сакральная троица руководства в белых одеждах.

Мужчины здесь нет — их роли распределяют между собой актриса. Например, преображаясь на данный момент, Дарья Белоусова становится выразительным старцем, который помогает Руслану найти свою Людмилу, в то время как трепетная Людмила (Полина Рашкина) встречает жених в своей Черномора.

И в то время как на сцене, мужчины не появляются, это мужской закадровый голос открывает шоу:

«…Возьмите и вы мой труд игривый!

Ничья без похвалы,

Повезло, я уже был надеждой сладкой,

Что дева с трепетом любви

Мнения, может быть, украдкой

На песни грешные мои»,

— вкрадчиво читает актер Александр Андриенко.

Чувствует себя, кажется, что какой-то демиург следит за действием со стороны, то есть, откуда-то сверху, — и, честно говоря, даже и не может сказать, Пушкин ли, Господь Бог или просто молодой режиссер, который играет в Бога.

Десять часов без перерыва — сколько занимает времени увлекательная «Сказка на ночь». Есть в нем и неожиданные моменты — например, ближе к конечной сцены заполняет знакомая совсем мелодия, в которой с удивлением обнаруживаешь «Crazy Clown Time» из одноименного дебютного музыкального альбома Дэвида Линча, который в свое время был признан экспериментальным. Как и любой эксперимент, две из этих работ, их мужество — и режиссеру Шамилю Хаматову, надо признать, ей не занимать.